Гиблое место

Она бодро направилась к дому, и снова комиссару бросился в глаза желтоватый оттенок ее кожи и усталый вид, так странно контрастировавший с оживленной деловитостью.

— Стойте! — крикнул ей комиссар. — Ходить только по моим следам. Хорншу, давай-ка снимем ставни с окон.

Широким полукругом они приближались к дому с задней стороны.

«Почему, собственно, я не разрешил ей подойти к дому? — спросил себя Кеттерле. — Как бы то ни было, надо учитывать все. Да и Рёпке скажет спасибо, если мы не оставим без внимания мельчайшие детали».

Дом был тих и явно негостеприимен. Комиссар обследовал ставни на окнах. Они были прочно закрыты изнутри на засовы, однако, расшатав створки, можно было отогнуть запорные крюки. Сквозь грязные стекла было видно, что в доме долго никто не жил. Кеттерле и Хорншу сняли две ставни с петель и понесли напрямик через дюны вниз — к месту, где кончался след Сандры Робертс.

— Вы видели когда-нибудь заграждения от снежных заносов, Хорншу?

Хорншу заграждения от снежных заносов видел и потому помогал комиссару со знанием дела. Они установили ставни «шалашиком». Всего притащили восемь тяжелых створок, прикрыв ими последние двенадцать метров следа Сандры Робертс. Мелкий песок равнодушно засыпал бы его при самом легком бризе.

Все это время Хайде недвижно стояла на гребне дюны и внимательно наблюдала за ними. Когда полицейские с двумя последними створками остановились рядом, чтобы отдышаться, она вдруг подняла руку и показала в сторону моря.

— Смотрите, море, — произнесла она.

Хорншу бросил взгляд на Кеттерле, потом на девушку.

— Ну и что? — сказал он. — Море как море.

Хайде загадочно улыбнулась.

— Не совсем. Когда начнется отлив, моря там уже не будет. Одни песчаные отмели, а между ними — протоки, течение в них страшное, да еще топи, водовороты.

Она поежилась, словно от холода, и ссутулилась.

Далеко впереди, за беспокойно бурлящей водой, Кеттерле разглядел плоские, размытые контуры острова. Много веков хранил он почти скрытые сейчас водяной дымкой развалины, древнее оборонительное сооружение, судя по всему.

Комиссар велел Хорншу находиться там, где обрывался след. Он решил не оставлять это гиблое место без присмотра. По дороге в «Клифтон» он сфотографировал еще несколько следов Сандры, где контур босоножки отпечатался в сыром песке особенно четко.

Обе женщины терпеливо дожидались, внимательно наблюдая за его действиями.

Поднявшись с колен и перемотав пленку, комиссар заметил вдалеке приближавшегося мужчину, который отчаянно размахивал руками.

Полковник, подумал он, наверняка сам полковник. Движется с военной точностью прямо по следу.

— Это вы комиссар? — крикнул тот еще издали. — Там звонят из уголовной полиции. Я решил позвать вас, не теряя времени. Ну как, удалось ее найти?

— Сойдите со следа! — рявкнул Кеттерле. — Кто звонит?

Полковник возмущенно выпрямился, а Кеттерле представил себе Рёпке, извергающего проклятия в телефонную трубку, ибо времени у него, как всегда, было в обрез.

— Человек назвался Рёпке, — сказал полковник, покосившись на напряженно-строгое лицо Кеттерле.

Комиссар сжал губы.

— Вы и вообразить не можете, что значит заставить Рёпке ждать, — быстро проговорил он и кинулся к «Клифтону».

Но вдруг другая мысль пришла ему в голову, и он резко обернулся.

— Я запрещаю вам толкаться на том месте и что-нибудь там трогать! — крикнул он полковнику.

Женщины одновременно принялись в чем-то убеждать полковника, но тот упорно продолжал глядеть в спину уходящему Кеттерле.

— Весьма самоуверенный тип, не правда ли? — спросил полковник фрау ван Хенгелер, когда Кеттерле отошел на приличное расстояние.

«Клифтон» прежде был мрачной скособоченной крестьянской усадьбой, каких много на этом участке побережья. Потом его перестроили, но соломенная крыша осталась до сих пор. Комиссар вошел через вполне современную стеклянную дверь. На столике портье лежала телефонная трубка.

— Алло, Рёпке?

— Долго заставляете ждать.

— Извините, Рёпке, тот человек просто идиот.

Комиссар оглянулся, но в холле никого не было.

— Дело не в этом, Кеттерле, почему вы так долго не звоните? Ведь вы должны были быть там около девяти, ну в половине десятого. Что-нибудь случилось?

— Выезжайте немедленно, Рёпке. Такого вы еще не видели.

— И это говорите вы?

Комиссару Кеттерле и в самом деле довелось кое-что повидать в жизни.

— От этой женщины не осталось и следа. Ну, кроме обычных следов ее ног. Но на самом интересном месте обрываются и они.

— Как это?

— А вот так. Когда выезжаете?

— Немедленно, — ответил Рёпке, — ведь это, как я понял, горит?

— Да, — сказал Кеттерле, — в самом деле горит. Прихватите собаку.

— Чую, дело непростое, — сказал Рёпке.

— Вот это уж точно. След обрывается, и все. Посреди нетронутого песка. Словно его перерезали.

— Буду часа через два.

— Чаще включайте сирену и мигалку. Дорога ведет через деревни. Чем быстрее приедете, тем лучше. Хотя бы потому, что может подняться ветер.

— Ясно, — сказал Рёпке. — Пока.

Кеттерле положил трубку и сквозь низкое окошко увидел, как к дому приближаются хозяйка и Хайде.