Гиблое место

— Видите на горизонте тонкую серую полоску? — спросил полицейский, выключив наконец мотор и установив мопед на подножку. — Вот это буря и есть. В районе Шарнхёрна начнется уже часов в шесть-семь.

Он громко откашлялся и поправил на себе форму.

— Должно быть, вы этого не знаете. При сильном северо-западном ветре прилив гонит воду в дюны. Конечно, отдельные отмели остаются, как правило, те, что сейчас покрыты водой, однако встречное течение на мелководье образует водовороты, и все мгновенно засасывается в трясину, под верхний слой песка. Случалось находить скелеты, которые согласно экспертизе пролежали в песках столетия. Эти пески сущий ад, особенно в шторм и туман.

Комиссару стало не по себе.

— Тогда лучше поторопиться, — сказал он. — Поговорите с начальником окружной полиции. Организуйте все, что надо. Мы ведь даже не знаем, покончила ли она с собой, или просто хотела исчезнуть, или была убита. Вопросы эти не могут оставаться без ответа. Подумайте о ее родных.

Полицейский помедлил.

— Вот если у Хайде будет время… — сказал он.

— У Хайде?

— Да. Она лучше всех знает, как ведут себя пески во время прилива и отлива. Она бродила в них месяцами. Ведь где-то здесь остался лежать ее отец. У Хайде на пески особое чутье. Однажды ее застиг внезапный шторм. Четырнадцать часов просидела она на единственной дюне, которая выдавалась над поверхностью воды, а на следующий день вернулась домой жива-невредима.

— Так-так, — сказал Кеттерле. — Ну что ж, хорошо, я поговорю с Хайде. Пока вы соберете всю вашу команду, прибудут эксперты из Гамбурга. К тому времени мы успеем осмотреть дом и пляж. А теперь приступайте. Если необходимо разрешение ландрата, я обеспечу его в течение нескольких минут.

— Нет, нет. Достаточно руководства округа. Потом я введу вас в курс дела.

Полицейский пошел в дом, а Кеттерле взглянул на часы. Было двадцать минут первого, небо становилось все темнее.

Наконец-то комиссар увидел подходящего Хорншу. Тому давно уже пора было появиться. Но Кеттерле послал ему на смену девушку, а девушка была удивительно красива. Кеттерле воспринял бы эту ситуацию с юмором, если б не знал, что часа через три-четыре начнется шторм. Они вошли в дом.

— Давайте-ка сейчас вчетвером осмотрим дом, сарай и окрестности, фрау ван Хенгелер, — сказал Кеттерле. — Потом приедет оперативная группа, они еще раз прочешут пляж и дюны, и, если все будет хорошо, операцию закончим до начала шторма.

— А на что вы рассчитываете, собираясь обыскивать дом? — прогремел голос полковника.

— Ни на что. Но разве вы, будучи командиром, упустили бы хоть малейший шанс на победу?

Комиссар умел разговаривать с полковником.

Хорншу отправился с Вилли к сараю, полковник Шлиске повел Кеттерле на чердак.

Без особого подъема, да, впрочем, и без успеха порылись они в сваленной под соломенной крышей рухляди, подвигали мебель, покрытую многолетней пылью, заглянули под затянутые паутиной балки.

Вдруг им показалось, что неимоверный порыв ветра поднял тяжелую соломенную крышу и понес куда-то вдаль. Кеттерле прислушался.

— Шторм, — сказал полковник. — Мы услышим это еще не раз, прежде чем он разыграется по-настоящему.

Из слухового окна Кеттерле видел Кадулейта, который продолжал мыть машину.

— Хорошо хоть, с моей он уже разделался, — пробурчал полковник, просунув взъерошенную голову в соседнее окошко.

— А это разве не ваша? — спросил Кеттерле.

— Нет, — ответил полковник, — эта принадлежит отелю. Пока они не могут позволить себе что-нибудь поновее. Подобный пансион начнет приносить реальный доход еще очень не скоро.

На верхнем этаже они открывали одну дверь за другой и осматривали все комнаты подряд. Отсюда был хорошо виден пляж.

Комиссар составил о полковнике верное представление. Офицеры на пенсии не расстаются обычно с полевым биноклем.

— У вас есть бинокль? — спросил Кеттерле.

— Конечно, — ответил полковник. — Цейсовский десятикратный, с ночным ви́дением. Заходите.

Они вошли в комнату. Кеттерле взял бинокль и навел на пляж. Девушка стояла неподвижно у самой кромки воды и смотрела куда-то за дюны. Потом она повернула голову и взглянула прямо в окуляр.

Комиссар смущенно опустил бинокль. Не могла же она увидеть его на таком расстоянии.

— Отличная штука, верно?

— Да, — сказал Кеттерле. — Отличная.

И после паузы спросил:

— А вам не приходилось слышать, что в этой местности встречаются люди со сверхъестественными способностями?

— Приходилось, — ответил полковник. — Здесь много болтают об этом. Пастухи, рыбаки, крестьяне. Но я не очень-то верю.

Комиссар промолчал.

И в этой комнате ему ничего не бросилось в глаза.

Позже он припоминал, как увидел из окошка приближающийся зеленый фургон оперативной группы, а впереди новый, тоже темно-зеленый, «опель-рекорд», принадлежавший отделу расследования убийств.

Едва все вышли из машины, он послал Гафке сменить Хайде.

Как в подвале, так и в котельной, и в каморке Кадулейта обыск не дал никаких результатов. Хорншу тоже не нашел никакой зацепки. Осмотрели даже автомашины в сарае, и вид у всех был довольно усталый.

Кеттерле поздоровался с коллегами.