Гиблое место в ипотеку

– Я волновалась, вдруг не смогу хорошо исполнить роль. И наклеивать пленку, как велела Ксения, на лицо не стала. Я опытный гример, состарила себя простым способом. Использовала средство, которое стягивает кожу, тональный крем с сероватым оттенком. Получились морщинки, под глазами нанесла пепельные тени, ну и так далее. Поверьте, я умею так «нарисовать», вы и не поймете, что на лице много грима.

– Вы плакали, а грим не пострадал, – удивилась я.

Анфиса усмехнулась.

– Если шмыгать носом, то все подумают, что женщина еле сдерживает слезы. Если стоять у раковины в туалете и, услышав, что кто-то вошел, выдернуть бумажную салфетку и прижать ее к лицу, то создается впечатление, будто ты промокаешь глаза. После того как ваша сотрудница ушла, я открыла сумку, хотела посмотреть в зеркальце, не надо ли чего подправить? Мама родная! Парик натянуть забыла! Быстро нацепила его, а девушка на ресепшене пообещала мне помочь. Я пошла в туалет, на нервной почве живот схватило, потом стала руки мыть, и тут Лампа пришла. Это все. Я ни в чем не виновата! Все придумала и осуществила Ушакова.

– Вы ей помогали, – заметила я.

– Не по своей воле, Ксения меня шантажировала, – сказала Анфиса, – предупредила: «Или ты делаешь, как я велю, или скажу, что это ты убила Флору, потом ее закопала. В могиле найдут твою подвеску, букву «F», она пластмассовая, точно не сгнила». Я ахнула. Думала, что где-то ее потеряла. Ушакова рассмеялась: «Цепочка разорвалась, когда мы в кустах сидели, ты не заметила, а я подобрала украшение и на тело Флоры незаметно бросила. Отличная улика, она подтвердит, что ты убийца».

– Думала, что «F» первая буква от имени Флоры, – сказала я.

– «F» от Фисы, мне нравится это сокращение. Буква «А» у многих болтается на цепочке. А «F» редкость, в молодости мне хотелось выделиться, – всхлипнула Анфиса и заплакала.

Эпилог

Прошло три дня. Вечером Макс, Костин и я сидели у нас дома и мирно пили чай. О деле Ушаковой мы не разговаривали, им теперь занимался Потапов. Да и ясно было, что произошло: Ксения Львовна Ушакова убила и брата, и бывшего мужа, она решила поправить свое сильно пошатнувшееся финансовое положение, перестать оплачивать дачу для Филиппа и получить наследство, которое положено ее дочери Лукерье.

Я отрезала друзьям еще по куску клюквенного пирога, который испекла днем, и тут раздался звонок в дверь.

– Кто это пришел? – удивился Макс.

– Сейчас узнаем, – улыбнулась я, вставая.

– Ребята, быстро пилим часть пирога на блюде, – велел Костин, – а то ее новый гость слопает.

Я засмеялась, добежала до двери и спросила:

– Кто там?

– Тетя Лампа, – запищал тоненький голосок, – мама просит поделиться с нами кормом Фиры и Муси. Она забыла Фифе еду купить, только сейчас вспомнила, а магазин собачий уже закрыт.

Домофон демонстрировал макушку, в волосах торчала заколка: розовая кошка в стразах. Сразу стало понятно, что за порогом шестилетняя дочка нашей соседки со второго этажа. Леночка прижалась к двери, поэтому я любуюсь ее «крабиком».

– Фифа голодная, – ныла малышка, – ну, пожалуйста.

Я загремела замком.

– Заходи, дам тебе пакет.

Малышка сообразила, что я отперла дверь, и распахнула ее. Темная, вовсе не детская фигура влетела в холл и понеслась по коридору туда, откуда неслись голоса.

С воплем «Это не Лена, чужой в доме» я ринулась за незваным гостем, влетела в столовую и увидела Костина, Макса и Димона с оружием в руках.

Темная фигура закричала:

– Свои! – и сбросила капюшон толстовки.

Думаю, не стоит цитировать здесь слова, которые синхронно выпалили мой муж и наши друзья.

– Катя! – ахнула я. – Что за шутки? Прикинулась дочкой соседки! Не могла нормально сказать: «Баранова, к вам в гости».

– И вы бы меня впустили, – фыркнула Екатерина, – вот и пришлось применить тактическую хитрость!

– Прижалась к двери, воткнула в волосы детскую заколку, – возмущалась я, – заговорила про собаку Фифу. Конечно, я приняла тебя за Леночку! И да, непременно бы пригласила тебя на чай, но сейчас это желание пропало! Уходи!

Катя протянула Максу лист бумаги.

– Читайте вслух!

Муж неожиданно подчинился.

– Свидетельство о рождении Мирославы Васильевны Ушаковой, десятое августа, город Москва. Отец – Ушаков Василий Николаевич. Мать…

Макс прервался и передал листок Костину.

– Ну, ваще, – выпалил Володя, – ну это не одно гиблое место в ипотеку, а прямо много таких мест!!!! Захар!

Рамкин схватил бумагу.

– Во!

– Почему ты нам ничего не сказал? – налетел на парня Володя. – Это же в корне меняет дело.

– Так нет его в интернете, – стал оправдываться Рамкин, – гляньте, она родилась десятого августа. А свидетельство выдали вчера! Оно еще не загрузилось в Сеть. Я не могу найти младенца, если он не зарегистрирован. И мало кто из родителей, привезя крикуна домой, в ЗАГС полетит. Примерно через месяц люди обычно собираются, и без этого у них хлопот полный рот! А кое-кто и дольше не шевелится. Хотя… Что-то я не понимаю! Младенец зарегистрирован пятого сентября! А почему только вчера информация прошла?

Я выдернула из рук Захара листок и увидела фразу: «Мать – Анфиса Семеновна Николаева».