Гиблые земли

Улучив момент, я резко остановился. Идущий сзади конвоир затормозить не успел и врезался мне в спину. Я что было мочи пихнул его плечом и прорычал, обернувшись:

— Держись подальше, обезьяна! Еще не хватало блох от тебя подхватить!

Не знаю, водятся ли тут обезьяны и есть ли у них блохи, однако на конвоира подействовало. Видимо, он действительно был из тех варваров, о которых говорил Берн, и сравнение с животным ему сильно не понравилось. Да, дружок, с самооценкой беда, как я погляжу. Психологу тут работать и работать…

— Сын трупоеда! — прорычал воин и бросился на меня, замахиваясь дубинкой. Фиг тебе, козлина! Шагнув в сторону, я низким ударом подсек ногу нападающего, и воин, нелепо взмахнув руками, полетел на пол. Я же, пользуясь моментом, метнулся влево, якобы уходя от встречи с падающим телом и всем весом врезался во второго охранника. Тот, не ожидая такого, аж вскрикнул и впечатался в стену. Блин, да что за конвой здесь? На родной Земле меня б вертухаи уже ногами охаживали! А эти…

Впрочем, расплата долго ждать себя не заставила. Затрещал шокер, и я, хватая ртом воздух, упал на колено. Раздухарившийся конвоир добавил мне ногой по почкам, и, судя по настрою — собирался навалить еще, но «капюшон» схватил его за плечо и легко, как пушинку, отбросил в сторону.

— Я сказал — не…

И в этот момент Цитадель содрогнулась.

Пол подпрыгнул, и послушник покачнулся. Послышался вскрик Корал, кто-то из конвоиров рухнул наземь… А охранник, передававший мне привет от Берна, развернулся и высадил длинную очередь прямо в спину «капюшону», зацепив, заодно, и драчливого вертухая.

Ух ты ж нихрена себе! Ну, началось…

Я откатился в сторону, уходя с линии огня, и охранник снова утопил спуск, обрушивая свинцовый дождь на своих товарищей. На одежде бойцов расцвели кровавые розы, отмечающие многочисленные попадания, двое сразу рухнули замертво, еще один извивался в агонии с перебитым позвоночником… К посланнику Берна присоединился еще один охранник — из тех двоих, что скучали на посту. Эффект неожиданности сработал идеально: не ожидавшие нападения конвоиры гибли один за другим, не успевая сделать и выстрела.

Послушник рядом со мной зашевелился.

Сначала я решил, что это последние судороги умирающего тела: никто не сможет шевелиться осознанно, поймав спиной полмагазина из штурмовой винтовки. Однако уже через секунду стало понятно, что это не так:

«Капюшон» был жив.

Это было немыслимо, однако факт оставался фактом. Я бы решил, что под плащом гвардеец Бранда носит какую-то хитрую броню, однако я отчётливо видел кровавую лужу, растекшуюся на полу под его телом. И, несмотря на это, послушник шевелился.

Совсем без последствий ранение не обошлось, двигался он медленно и вяло, однако с каждой секундой движения становились точнее и… осмысленнее? В какой-то момент послушник запустил руку под плащ, сгруппировался, и я понял, что он сейчас прыгнет.

Я не ошибся. Послушник по-кошачьи, всеми конечностями одновременно оттолкнулся от пола и взмыл в воздух, одновременно активируя угольно-черный Клинок.

«Капюшон» избрал своей жертвой первого бойца, того, что говорил со мной. Тот как раз менял магазин, а его товарищ добивал последнего оставшегося в живых охранника. Послушник явно вознамерился одним движением смахнуть голову гвардейца, а потом расправиться со вторым бойцом, и задуманное у него наверняка получилось бы, однако «капюшон» не учёл один важный фактор.

Меня.

Я ринулся вперёд в тот же момент, когда чёрный оторвался от земли, и изо всех сил врезался в послушника, прерывая его полет и снова отбрасывая на пол. Помощник Берна сориентировался моментально: вогнав магазин в приёмник, он передернул затвор, резко повернулся, и от бедра, не целясь, выпустил в «капюшона» длинную очередь.

Пули ударили послушника в грудь, отбрасывая его на стену, и я увидел, как из отверстий в плаще фонтанчиками выплескивается кровь. Однако уже через секунду кровь, буквально у меня на глазах, начала сворачиваться, а из ран «капюшона» вдруг потянулись струйки чёрного дыма.

— Проклятье!

Странное зрелище не осталось незамеченным. Второй охранник подскочил ближе, и, вскинув приклад к плечу, высадил очередь в голову послушника.

Пули били в лысый череп, с которого при падении слетел капюшон, ломая кости и уродуя и без того не отличавшееся красотой лицо послушника, выбивали брызги крови и ошметки плоти. Ни один человек не пережил бы подобное… Однако, кажется, послушник человеком не был.

Вокруг черепа «капюшона» заклубилась тьма, а на тех местах, где только что были уродливые раны, с невероятной скоростью нарастала розовая плоть. Послушник вздрогнул, и медленно, словно в фильме ужасов, начал вставать.

Пронзительно завизжала Корал, а я невольно попятился.

— Что за… — договорить охранник не успел. В руке послушника снова вспыхнул Клинок Духа, «капюшон» резко рванулся вперёд, и в следующий миг охранник захрипел, насаженный на угольно-черное призрачное лезвие.