Гиблые земли

Слева, за спинами гвардейцев, стояла группа в одинаковых, черных с серым, одеждах с уклоном в милитари. А может, это и правда форма, откуда мне знать, как в этом мире одеваются военные? Группа большая, человек двадцать, и на всех надеты глубокие капюшоны, скрывающие лица. Поправка: почти на всех. Один из группы без капюшона — и именно ему его надеть и стоило бы.

Высокий и крепкий парень с огненно-рыжей шевелюрой, правильными, аристократическими чертами… Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не одно “но”: красивой была лишь правая половина его лица. Левая же была изуродована жестокими шрамами, оставшимися от кошмарного ожога. Один сплошной рубец с пугающей пустотой глазницы.

И именно на рыжего был направлен поток безумной, практически осязаемой ненависти, поднимающейся из самых глубин моего естества.

Перед глазами мигнуло, и я на миг будто отключился. Из богато украшенного зала я переместился куда-то в другое место…

Я вишу над пропастью, цепляясь за крошащийся камень, а надо мной нависает это лицо — только еще без шрамов, и намного моложе.

— Как ты, братик? Держишься? — губы рыжего кривятся в ехидной ухмылке. — Давай, малыш! Наследник Старков должен быть сильным! Очень сильным… Или мертвым. Что, не хватает сил в твоих пальчиках, да? Ой, как жаль, братик. Как жаль, малыш! Но ничего не поделать. Нужно быть сильным — или умереть. Третьего не дано.

Камни крошатся под сломанными, окровавленными ногтями, тело постепенно сползает в бездну, а сознание затапливает отчаяние.

— Бранд, — тонкий, ломающийся голосок. — Бранд! Помоги!

Рыжий качает головой.

— Нет, Дэймон. Ты должен помочь себе сам. Иначе какой ты наследник?

Силы покидают слабые детские руки. Пальцы разжимаются, соскальзывают с камней, и…

В последний момент, когда мое тело уже срывается в пропасть, усмехающегося рыжего сметает мощной оплеухой, а меня перехватывает сильная, надежная рука, и одним движением вздергивает вверх.

Встряхнув головой, я отшатнулся и едва не упал, наткнувшись на мастера Элронда. Тот невозмутимо подставил плечо, возвращая меня в исходное положение, и чуть слышно пробормотал:

— Спокойно, молодой лорд. Спокойно.

Я мазнул взглядом по ухмыляющемуся рыжему, и снова пошел вперед, оставляя людей в черно-сером за плечом. Дерьмо. Что это было?

«На вашем языке это называется “флэшбек”», — проговорил Голос. «Ты видел сцену из прошлого Дэймона. Тьма и Пустота, же схожи ваши матрицы! Фантастика!»

«Что это за ублюдок?».

«С ублюдком ты очень точно угадал. Это Бранд. Бастард Эйвора Старка. Он старше Дэймона на пять лет, и, до рождения Дэймона, Эйвор не чаял в нем души. Даже собирался официально признать его, как сына. Когда родился Дэймон, внимание Эйвора сместилось на него, и Бранд возненавидел парня. После того, как много лет назад Бранд попытался убить наследника, Эйвор жестоко наказал его и изгнал из рода. Позже Бранд попросил прощения, но отношения со Старками у него остались натянутыми. В основном Бранд бродит по Пустошам в компании своих дружков-дикарей. На церемонию Инициации его, скорее всего, пригласили из вежливости».

«Его лицо… Последствия того наказания?»

«Да. Ему есть, за что ненавидеть Дэймона».

«Угу. А следовательно — и меня. Прекрасно. Этот урод выглядит опасным».

«Так и есть. Постарайся держаться от него подальше».

«Постараюсь».

Между тем, мы продвигались дальше. По мере приближения к родителям носителя, наряды вокруг становились все богаче и изысканнее. Мазнув взглядом по толпе, я почувствовал странное томление в груди — снова не мое чувство. Блин, очень странно все это. Так, что это? Будто увидел что-то очень приятное. Куда я там смотрел?