Гибрид: Для чтения вслух

Вообще, во время войны все научились делать вкуснятину из ничего. Например, баклажанную икру из зеленых помидор. Потрясающая вещь! Или варенье из огурцов. Пальчики оближешь!

Так вот сижу я и слышу, как в комнате у мамы заиграли «Турецкий марш». Я не выдержал и с криком «это моя любимая» открыл дверь. Смотрю — сидит мама, а играет на пианино, кто бы вы думали? Милка Коханова. Тут я буквально сгорел от стыда и провалился сквозь землю. Оказывается, у моей мамы появилась новая ученица. Но я же не знал! Я же не знал!..

И, представляете… такое совпадение!

Целый год Мила Коханова была для меня самой красивой девчонкой на свете. У нее были белые прямые волосы, как у мамы. Короткая такая стрижка. Вот до сих пор. Уши волосы закрывали, а шею не закрывали.

Она была высокая, даже выше мамы. У нее и пальцы были длинные, как у мамы. Только глаза зеленые-зеленые, а у моей мамы совсем голубые. Про фигуру ничего сказать не могу.

Мы тогда вообще никакого внимания на фигуру не обращали. Мы влюблялись только в лицо.

И почему мне понравилась именно Коханова — объяснить не могу до сих пор. Я потом слышал, как взрослые говорят: черт попутал! Но мне больше нравится — если Бог велел.

Похождения Иуды

Вскоре дядя Митя пошел дальше.

— Значится вот, опять же со слов Призрака… Кинулся Иуда искать эту девицу. А где найдешь человека без имени? Обозлился малый и еще пуще захотел разбогатеть. Не сразу, конечно, но когда-то удобный случай представился. Набрал денег взаймы, всю свою сумку вытряхнул, отправился за три моря. Приехал важный, довольный. Прямо светится, как яблочко наливное. Думает: «Сейчас товар загоню и в люди выйду». Только получилось не так. Не успел товар по лавкам разложить, как нагрянули «бравы ребятушки». Догола обчистили да еще и башку отвертеть хотели. Закружилась Иудина головушка — пропала жизнь, видать, пробил его последний час. Сжался на земле калачиком, вот так… и ждет. И тут, откуда ни возьмись над ним встал один Человек. Поднял руку — замерли обидчики. Иуда от боли и страха в провал ушел. А когда очнулся — никого вокруг. И товар на лавках, как лежал, так и лежит. Кинулся у людей расспрашивать, что за человек был. Никто толком ничего не знает. Только один старичок назвал. Это, грит, Ясус из Назарету. Ясновидящий. С этого часа что-то надломилось в Иудиной башке. К своему торговому делу потерял всякий интерес. Стал бродить по дорогам, искать встречи со своим Избавителем. Как будто какая-то сила гнала его в путь. Шлялся Иуда долго, жил жалким подаянием. Собирал разные слухи о Назарянине. А слухами, как известно, земля полнится. Будто бы Мария была поздним ребенком у своих родителей. Что-то там у них не заладилось. А когда все-таки уродили девочку, сами уже помирать собрались. И поэтому решили отдать свое дитё сразу в монастырь. На воспитание. Там она росла, росла и выросла. Небесной красоты девица! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Как грится, хороша до ужаса, но скромна, благочестива и послушна. Это правда. Все свидетели — в один голос. И не ее вина, что к тринадцати годкам — мужи ерусалимские, которые в Храме подрабатывали, стали на нее пялиться. Что там случилось — одному Богу известно. Но с некоторых пор заметили в монастыре, что у Марии будет ребенок.

Я сделал большие глаза, потому что точно еще не знал, как делаются дети. Но мне уже объяснили во дворе. Чтобы получился ребенок, нужно спать мужчине с женщиной. Другого способа нет. Так что я понял дядю Митю с полуслова.

— Кто был будущий папаша? Болтали разное. Добрые люди всегда на стреме: «Можа муж какой, можа — Дух Святой». Где тут Европа, а где Азия? Намекивали на какого-то Бен Пандиру, который в то время в Ерусалиме ошивался. Чужестранец, богач, гуляка. Может, Господь велел, а может, и черт попутал. Только этот малый, сукин кот, проходимец, в одночасье откинул копыта и был похоронен без почестей. Впрочем, скорей всего, это враки. Чистой воды липа. История часто попахивает анекдотцем. Тем более что настоящие евреи даже слышать не хотели, будто отец мальчика — Дух Святой.

— Дядя Мить, — спросил я и покраснел до ушей, — а вы еврей настоящий?

— Я сам, безусловно, еврей, но крещеный еще до революции. А крещеный еврей до революции — это все равно что русский, без всяких разговоров.

Я понял наконец, что благодаря бабушке я уже русский — без всяких разговоров!

И рассказ продолжался.

— …Шухер поднимать не стали, а быстренько нашли плотника из Назарета. Прозывался этот плотник Иосиф.

— Виссарионович?