Гибридная война. Выжить и победить

Москва пытается также получить доступ к распределительным сетям в странах ЕС с целью создания замкнутого энергетического цикла: добыча и транспортировка энергоносителей с последующей их переработкой и распределением нефтепродуктов на европейских энергетических рынках. Статус «энергетической державы» предусматривает установление контроля над газовыми и нефтяными трубопроводами в соседних транзитных странах, что в свою очередь позволяет диктовать цены на энергоносители. Поэтому-то Москва категорически против Третьего энергетического пакета ЕС, предполагающего разделение добычи, транзита и продажи энергоресурсов[122].

Основные стратегические замыслы Кремля очевидны: убрать ненужных конкурентов и укреплять монополию в системе поставок газа. В значительной степени России это удалось. К примеру, «Газпром» установил практически полный контроль над газовыми магистралями из Центральной Азии в Восточную Европу, тем самым перекрыв возможность независимых от российского монополиста поставок голубого топлива в Европу из Туркменистана и Казахстана. Под контролем российского концерна уже находятся газо-и нефтепроводы в Армении, Беларуси, Молдове, в странах Балтии и Финляндии. Из всех постсоветских республик только Украине, Грузии и Азербайджану удалось сохранить контроль над своей газотранспортной системой.

В значительной степени энергетическая политика Москвы определяется «Газпромом» — «государством в государстве». Использование Россией энергетических ресурсов в качестве оружия для установления монопольного контроля над постсоветским пространством требует четкого и слаженного руководства и безотказного механизма управления. Штаб-квартира «Газпрома», выполненная в форме карандаша, в Европе в последнее время все больше ассоциируется с баллистической ракетой. «Газпром» уже давно перестал выступать исключительно в качестве экономического субъекта, его руководители и официальные спикеры все больше тяготеют к использованию в своих заявлениях военно-политической риторики. Особенно — в моменты обострения отношений российской энергетической монополии с государствами-транзитерами.

Используя свое практически монопольное положение на энергетическом рынке Европы, Россия пытается спровоцировать конкуренцию между крупными европейскими странами за привилегию иметь особые отношения с Москвой в энергетической сфере. Фактически Москва шантажирует страны ЕС угрозой создания дефицита энергоресурсов в Европе путем перенаправления ее значительных объемов в Китай, Индию и страны АТР (Азиатско-Тихоокеанского региона).

В своей политике «энергетического завоевания Европы» Россия традиционно делала ставку на особые отношения с Германией, пытаясь создать энергетический альянс между двумя странами. Для реализации этой идеи в ход были пущены всевозможные средства. Так, во время своего визита в Германию в середине октября 2006 года Путин гарантировал Германии поставки энергоносителей на многие десятилетия вперед[123]. В результате началось строительство «Северного потока», газ по которому поставляется в обход привычных транзитных маршрутов. При этом Россия готова предоставить широкие возможности для немецких инвестиций в российскую промышленность в обмен на предоставление России возможности войти в капитал немецких электрогенерирующих и авиастроительных компаний. Однако Владимиру Путину не удалось договориться с Ангелой Меркель о создании российско-германского энергетического альянса и преодолеть сопротивление Евросоюза проникновению «Газпрома» на внутренние рынки европейских стран. Ставка на создание оси «Берлин — Москва» и шесть встреч Путина и Меркель в течение 2006 года, плюс седьмая в Сочи 2 января 2007 года, не позволили решить эту проблему. ФРГ отдала предпочтение более прогнозируемому союзу с Францией.

В своем резонансном выступлении на Мюнхенской конференции по проблемам безопасности 10 февраля 2007 года Владимир Путин еще раз подтвердил, что Россия не намерена ратифицировать Энергетическую хартию. ЕС последовательно принимает срочные меры для минимизации статуса России как монопольного поставщика энергоносителей в Европу[124].

Необходимое отступление. Если раньше энергетическая политика и даже экспансия России в 2000-х годах ХХІ века определялась концепцией «энергетической сверхдержавы», то в начале 2010-х годов, в условиях усиления конкуренции, встал вопрос о сохранении рынков. Потому «Газпром» пошел на уступки и снизил цену практически всем своим потребителям, за исключением Украины.

Они сражались за энергоресурсы

Конфликтный потенциал энергетических взаимоотношений Украины и России восходит к началу ХХ века. Отметим интересную тенденцию. Если в XIX веке и на протяжении более чем половины ХХ века именно Россия (сначала империя, а затем советское государство) была заинтересована в украинских энергоносителях (угле и природном газе с месторождений на Востоке Украины), то во второй половине ХХ — в начале XXI веков ситуация изменилась.