Гибридная война

Стоит ли удивляться, что отечественная газотранспортная система, да и вся энергетическая система Украины оказались объектом пристального внимания «Газпрома». Мы можем констатировать, что связке Кремль — «Газпром» оказалось недостаточно двух попыток, чтобы подмять отечественную ГТС под себя, установив над ней тотальный контроль. Причина проста: сегодня, как и в советские времена, украинские газовики остаются лучшими, и сейчас они ничем не хуже специалистов, работающих в «Газпроме». Хотя в украинском энергетическом комплексе хватает проблем, у российской энергетической монополии их ничуть не меньше.

Украина выстояла перед беспрецедентным политическим давлением России и не уступила ей право собственности на стратегически важную отрасль экономики, как это сделали практически все остальные постсоветские республики и государства Восточной Европы. Сегодня Кабинет Министров ищет иностранных инвесторов для модернизации ГТС, но шансы на то, что ими будут россияне, минимальны.

Миф второй: «Россия — энергетическая сверхдержава»

После завершения Всесоюзной ударной стройки в Уренгое[137] российский «Газпром» не сделал ничего серьезного, чтобы обеспечить свое полноценное функционирование ввиду исчерпания гигантских подземных кладовых Западной Сибири. Они казались бесконечными. Но уже с конца 90-х годов ХХ века в работе российской энергетической монополии начали стремительно нарастать тревожные тенденции.

Запасы советских месторождений по главному газосодержащему сеноманскому комплексу преимущественно уже израсходованы. К примеру, месторождение Медвежье выработано на 75 %, Уренгойское — на 65 %, Ямбургское — на 54 % (и каждый год добыча сокращается на 15 %). Тем не менее, их продолжают эксплуатировать на истощение — в последние 10 лет они стабильно давали свыше 80 % годовой добычи газа в России.

Попытка реанимации старых месторождений уже не в состоянии обеспечить амбициозные планы «энергетической сверхдержавы». Поэтому в «Газпроме» в качестве новых газодобывающих регионов официально рассматривались месторождения полуострова Ямал и арктического шельфа. Их запасы на бумаге не менее грандиозны, но на практике все выглядит далеко не так радужно, как в рекламных проспектах российской газовой монополии.

Освоение полуострова Ямал может обойтись «Газпрому», по оценкам самого главы правления компании Алексея Миллера, в сумму порядка $ 70 млрд. Еще в середине 2008 года о привлечении таких средств можно было говорить вполне реально, но мировой финансовый кризис расставил все на свои места. Для компании, обремененной большими долгами и неэффективным менеджментом, зачастую играющей роль кошелька федеральной власти и хронически зависящей от западных поставщиков нефтегазового оборудования, проект самостоятельного освоения Ямала и строительства газопровода представляется трудно реализуемым. Сегодня ситуация усугубилась санкциями Запада, лишающими «Газпром» финансовой подпитки.

Буквально в начале ХХІ века Россия столкнулась с прямой и реальной угрозой газового голода. Промышленный рост довел внутреннее потребление газа в России до 370 млрд м³ в год, но это еще не предел роста. Более 200 млрд м³ составляют экспортные обязательства «Газпрома», увеличивающиеся год от года. В современных условиях они выглядят приоритетными, поскольку, кроме экономической выгоды, позволяют Кремлю рассчитывать на политические дивиденды. Газовая труба, в понимании российского руководства, является эффективным рычагом влияния на развитие ситуации в Европе.

В итоге Россия опустилась на «газовый шпагат», столкнувшись с нехваткой газа на внутреннем рынке из-за необходимости обеспечивать экспортные контракты. Впервые это случилось холодной зимой 2005–2006 годов, когда «Газпром», чтобы обогреть соотечественников, ограничил поставки в Европу. Столбики термометров в Москве тогда прочно обосновались ниже 30-градусной отметки. Хорошо известно, что зимой 2006-го был сокращен экспорт «голубого золота» в Украину, Венгрию, Сербию, Италию и другие страны. Кроме того, были уменьшены объемы поставок газа и российским электростанциям.

Единственным шансом «Газпрома» свести концы с концами в таких условиях стало установление контроля над запасами природного газа Туркменистана. Решению этой задачи было посвящено немало политических усилий.

В 2005 году «Газпром» выкупил 7 млрд м³ туркменского газа, в 2006-м — 10 млрд м³, а затем рост закупок стал ошеломляющим: до 70 млрд м³ в 2007-м, 63–73 млрд м³ в 2008-м, а начиная с 2009 года — 70–80 млрд м³ в год с расчетом до 2028 года! «Туркменский газ постоянно учитывается в балансе «Газпрома», и у нас практически не существует сегодня альтернативы значительным объемам газа, получаемым нами из Туркмении, заменить его другими источниками затруднительно», — признавал еще в середине апреля 2005 года специальный представитель президента России по вопросам международного энергетического сотрудничества Игорь Юсуфов[138].