Гид для Гада (СИ)

«Самое лучшее украшение человека, это его душа!», - пронеслось в голове, когда я опомнилась. Я бросилась из маленькой комнаты, до боли сжимая ручку двери. «Он меня любит…», - стучало сердце, а душа начинала трепетать огоньком, похожий на огонек свечи, дергающийся от близкого дыхания. Пустота комнаты давила, сжимала, а я искала глазами знакомый силуэт, мечтая вернуть его в комнату. Зачем? Только одной душе известно…

- Оливьер, - выдохнула я, прислушиваясь. А потом бросилась в спальню, видя, как он сидит в кресле и смотрит на бархатный зев пустой шкатулки.

- Я… - застыла я на пороге, не зная, что сказать. Все слова перемешались, мысли спутались, и я даже не знала, чем можно разрушить эту странную мертвую тишину.

Осторожно, словно боясь потревожить эту тишину, я ступала по мягкому ковру босыми ногами, чувствуя, что с каждым шагом душа разгорается все ярче и ярче…

- Я просто хотела сказать, - выдохнула я, кусая губы от собственной неловкости. Моя рука осторожно легла ему на плечо. Пальцы дрожали, а я готовилась отдернуть ее в любой момент. Я же просто хочу его поблагодарить! Я пришла, чтобы сказать «спасибо»! Просто «спасибо»! Я пыталась успокоить себя, а мне не верила собственная душа.

- Спасибо, - выдохнула я, чувствуя, с каким трудом мне дается не только каждое слово, но и каждый вдох. Я словно онемела, глядя на свои пальцы, которые жадно сжимают чужую одежду, словно не желая отпускать.

Перед глазами промелькнул день, когда точно так же цеплялась котенком за чужую рубашку, рассказывая о том, что предварительные подозрение врачей могли порадовать только похоронную службу. Замоталась, заработалась прощелкала тревожные звоночки. Чтобы в итоге получить рассеянное: «Малыш, все будет хорошо!». «Но без меня!», - намекали собранные вещи, стоящие рядком в коридоре. Я не могла понять, как можно бросить человека в такой ситуации. «Знаешь, малыш, я тут подумал, что … Ты, главное, не обижайся… Ты, конечно, хорошая, замечательная, красивая и сильная… Но … Я не готов к такому, скажу честно. Я просто не готов. Да, я мерзавец, трус и подлец. Если нужно помочь деньгами – я помогу». А я, как дура, стояла и держала его за рубашку, как мамонтенок маму. Так, наверное, делают все люди, которые боятся потерять. Люди, которые уже незаметно потеряли морально, и теперь мучительно теряют физически.

«Ты, главное, не сдавайся! Поняла?», - меня гладили по голове, как ребенка, пока я трясущейся рукой умоляла «Не уходи. Ты мне очень нужен! Особенно сейчас. Мы больше никогда-никогда не будем ругаться. Никогда-никогда… Если я сделала что-то не так, я исправлюсь. Только не уходи… Не бросай меня наедине с направлениями, пропахшими лекарствами коридорами и равнодушием врачей!».

«Девушка, я вас поздравляю. У вас все нормально. Анализы в норме!», - слышала я голос врачей, чувствуя, как рука сама тянется позвонить…. В тот день я много плакала, проклинала все и вся, смотрела мелодрамы, не запоминая имен героев и сморкалась в туалетную бумагу. Но так и не набрала номер. Потому что любовь в хорошую погоду бывает у всех. В тот день я держала и нянчила на руках полумертвую, несчастную душу, которая бесконечно кричала, как ребенок. И сколько бы я ее не баюкала, сколько бы не успокаивала, она продолжала кричать, причиняя мне адскую боль. Я не помню, о чем плакала, какие слова всхлипывала на радость соседям. Все это забылось уже под утро, когда я решила начать новую жизнь.

Но сейчас, когда сжимала пальцы, вцепившись в чужую одежду, я испытывала чувство жгучего стыда за свою слабость. За этот умоляющий взгляд, на который всем плевать. За эту молчаливую мольбу, которую никто и никогда не слышит. Я всегда так делала, когда не знала, как сказать: «Нужен…».

«Отпусти его!», - шептала мне гордость, пока я пыталась разжать пальцы. Поверх моей руки легла теплая рука, а меня резко дернули к себе, сжимая мое полотенце так же, как я сжимала чужую рубашку.

- Вас не накажут за то, что вернули мне мою душу? – прошептала я, чувствуя, как меня прижимают к себе. «Мы вообще-то просто поблагодарить хотели!», - напомнила совесть. «Я помню! Просто поблагодарить!»,  - согласилась я, положив голову на чужую грудь. «Это входит в благодарность?», - спросила подозрительная совесть. «Да-да! Конечно, входит!», - убеждала ее я, чувствуя, как нежным дыханием касаются моего лица чужие губы. Мне казалось: вот сейчас, в самый последний момент, что-то уже случится…

Теперь, когда моя душа светилась у меня на груди, я понимала то странное чувство, на котором себя ловила украдкой. Чем ближе были чужие губы, тем ярче и красивее сверкала моя душа.

-  Вы обманули меня, - выдохнула я, видя сияние души, которая тянулась к нежной руке, послушно прильнув к ней и разгораясь ослепительной звездой. – Вы… что-то с ней сделали…