Гидеон из Девятого дома

Ианта спускалась по короткой лестнице, держа в руке рапиру. Волосы ее трепал ветер. Вокруг кружились мертвые листья и веточки, подхваченные ветром от обрушенной стены. Цитера пыталась встать с камней, куда ее отбросило. Ианта подходила ближе, но становилось очевидно, что Цитера напряжена. Она была не так быстра, как Ианта, и не так стремительно реагировала. Гидеон она, конечно, раскатала бы за десять секунд честного боя, но против другого ликтора явно не вытягивала. С каждым ударом Ианта становилась все злее. Кровь Цитеры взлетала в воздух, и Ианта замораживала ее, манипулировала ей, прошивала пространство длинными красными кровавыми стежками. Каждый раз, когда она ранила Цитеру – а ее теперь можно было ранить, она истекала кровью, как обычный человек, ее неуязвимость куда-то пропала, – каждый раз паутина становилась все больше и сложнее, пока ликторы не оказались в клетке из туго натянутых алых струн.

И это было еще не хуже всего. Пока зачарованная и испуганная Гидеон смотрела на бой, старые раны – те, что нанес Паламед, взорвавший комнату, – начали открываться. Полосы кожи на руках ликтора чернели и съеживались, огромный неряшливый порез закровоточил на ноге, хотя Ианта дотуда не достала.

– Какого хрена? – вопросила Гидеон, больше чтобы выразить чувства. На ответ она не надеялась.

– Она не излечилась, – слабо ответила Камилла. Гидеон оглянулась: девушка прижалась спиной к стене и изучала происходящее с угрюмым профессиональным интересом. Конечно, рыцари из Домов, где одновременно живет больше одного некроманта, постоянно видят магические дуэли.

– Она просто прикрыла раны. Поверхностное исцеление. Спрятала дыры. Чтобы излечиться по-настоящему, ей нужна талергия, жизненная сила, а у нее нет запаса.

– Ну да, – сказала Гидеон. – Секстус наградил ее скоротечным раком.

Камилла кивнула с глубоким удовлетворением:

– Ну вот. Так оно и есть.

Магия Ианты была так же эффективна и минималистична, как фехтование Набериуса. Чисто, высокомерно, идеально, без единой заминки или упущения. Цитера отступала под ее атаками, и тут Ианта захлопнула ловушку. Кровавая клетка вдруг сжалась, стянулась, облепила старшего ликтора, как сеть. Цитера встала, не пытаясь даже сопротивляться. Прищурила глаза. Волосы ее сгорели почти до черепа. Она еле дышала. Раны от осколков зияли красным, колени подгибались. От запаха крови и гнилых листьев тошнило.

Ианта встала перед ней, тяжело дыша. Она продолжала трясти головой, как будто пытаясь прочистить мозги, и отчаянно терла виски, но при этом самоуверенная принцесса торжествующе сияла. По лбу стекал пот.

– Устала? – спросила она.

Цитера приоткрыла глаза и закашлялась.

– Не особенно. А вот ты вымоталась.

Красная сеть исчезла. Она даже не упала на землю, она как будто снова втянулась в кожу Цитеры. Ликтор выпрямилась, шагнула вперед и схватила Ианту за горло тонкой изящной рукой. Ианта выпучила глаза, подняла руки, пытаясь схватить чужое запястье.

– Совсем как ребенок… выкладываться с самого начала, – сказала Цитера.

Ианта задергалась. Кровавая нить бессильно скрутилась в воздухе и упала наземь. Древняя продолжила:

– Ты ведь еще не закончила? Я чувствую, как он сопротивляется. Он не рад. Моя пошла на это с гордостью, и это мучило меня веками. Я-то старуха, а вот ты сосунок.

Она сжала руку на горле Ианты, и воздух на террасе пошел ледяной рябью от жуткого, пробирающего до костей, тянущего ощущения. Деревья и шпалеры затряслись. Гидеон никогда еще не видела, чтобы душу высасывали с такой силой. Ианта и в лучшие дни была совсем бесцветной, а теперь стала белой как простыня. Глаза ее закатились, завертелись в орбитах, а потом не осталось никаких глаз: она задергалась и заскулила, и зрачки исчезли и радужка исчезла, как будто Цитера каким-то образом высосала глаза из глазниц.

– Нет! – вопила Ианта. – Нет, нет, нет.

Огромная рана на бедре Цитеры снова начала рубцеваться сама собой, ожоги на руках и шее заживали, обгоревшие волосы снова отрастали, бледно-каштановыми волнами лезли из черепа. Она встряхнула головой и довольно вздохнула.

– Ясно, – совершенно спокойно заметила Камилла, – вот теперь она исцеляется.

Рана на бедре закрылась, оставив алебастрово-бледную, ровную кожу. Цитера уронила Ианту на землю, и та упала неопрятной грудой.

– Что ж, сестренка, – сказала Цитера посеревшей принцессе Третьего дома, – это вовсе не значит, что я не впечатлена. Ты стала ликтором… а значит, будешь жить. Какое-то время. Но вот твои руки и ноги мне не нужны. Так что…

Она поставила изящную ступню Ианте на запястье, и Гидеон вскочила. Из тыльной стороны ладони выскочило острое костяное лезвие, длинный тяжеленный мясницкий нож. Цитера ударила. Алая кровь полилась фонтаном – правой руки выше локтя у Ианты больше не было. Она заскулила, не в силах кричать по-настоящему.