Гидра

15 августа Людвиг, по-видимому, без ведома Эдмонда написал Скотту авиапочтой, описывая брошюру и его содержание, и попросил совета.

В ночь на 18 августа, примерно через полчаса после того, как Кеннет Скотт получил письмо от Людвига, два молодых оккультиста предприняли свой гибельный эксперимент.

* * *

Позже Эдмонд винил себя. В дневнике он упоминает обеспокоенность Людвига, как будто последний почувствовал какую-то скрытую опасность. Людвиг предложил отложить испытание на несколько дней, но Эдмонд рассмеялся над его страхами. Это закончилось расположением двух необходимых ингредиентов в жаровне и растоплении смеси.

Были также и другие препараты, но Эдмонд говорит о них весьма расплывчато. Он делает одну или две тайные ссылки на «семь светильников» и «нижний цвет», но не объясняет смысл этих терминов. Эти двое решили попытаться провести проекцию своих астральных тел через континент; они хотели попытаться связаться с Кеннетом Скоттом. Можно обнаружить оттенок юношеского тщеславия в этом.

Индийская конопля образует один из компонентов смеси в жаровне, что было установлено путем анализа. Именно присутствие этого индийского наркотика заставляет поверить, что более поздние записи в дневнике Эдмонда развились лишь из иллюзий опиума или гашишного сна, принявших столь странное направление только из-за озабоченности студента этими вещами в то время. Эдмонду снилось, что он увидел дом Скотта в Балтиморе. Но следует помнить, что он смотрел на фотографию этого дома, которую поставил на стол перед собой, и сознательно готов был направиться туда. Нет ничего более логичного — Эдмонду просто пригрезилось то, о чем он думал.

Но Людвиг имел идентичное видение, или, по крайней мере, так он заявил впоследствии — если только Эдмонд в своих записях не солгал. По мнению профессора Перри Л. Льюиса, признанного специалиста по сновидениям, Эдмонд во время своего гашишного сна говорил о своих иллюзиях вслух, неосознанно, не сохранив об этом позже ни одного воспоминания, и что Людвиг, находясь в гипнотическом трансе, просто увидел видения, которые породило сознание Эдмонда.

Эдмонд пишет в своем дневнике, что после наблюдения за пылающим содержимым жаровни в течение нескольких минут, он впал в состояние дремотного транса, в котором ясно видел все вокруг, но с некоторыми любопытными изменениями, которые могут быть отнесены только к действию наркотика. Курильщик марихуаны может увидеть крошечный зал спальни преобразившимся в огромную сводчатую комнату; Эдмонд заявил, что подобным образом помещение, в котором он сидел, увеличилось в размерах. Странно, однако, что это увеличение было ненормального типа — геометрия комнаты постепенно становилась ошибочной. Эдмонд подчеркивает данный момент, не пытаясь объяснить его. О моменте, когда переход стал действительно заметным, он не упоминает, но вскоре он обнаружил себя посреди комнаты, хотя и узнал в ней свою собственную, но общие изменения осознал не раньше, чем переместился в определенную точку.

Примечания почти бессвязные здесь. Эдмонду, очевидно, было трудно описать то, что он увидел в своем видении. Все линии и изгибы комнаты, подчеркивает он, казалось, сконцентрировались на одном определенном месте — жаровне, где тлела смесь наркотика и химических веществ.

Очень слабый монотонный звон услышал он, но тот начал медленно стихать и вскоре угас совсем. В то время Эдмонд думал, что этот звук — один из эффектов препарата. Он думал так, пока не узнал о неистовых усилиях Скотта связаться с ним с помощью междугороднего телефона. Пронзительный звон слабел и слабел, растворяясь в тишине.

Эдмонд был экспериментального склада ума. Он попытался сфокусировать свой взгляд на конкретных объектах, которые мог вспомнить — ваза, лампа, стол. Но комната, казалось, обладала не поддающейся описанию вязкой текучестью, поэтому он обнаружил, что его взгляд неизбежно ускользает вдоль искривленных линий, пока снова не направляется на жаровню. И именно тогда он осознал, что что-то необычное происходит в этом месте.

Смесь больше не тлела. Вместо этого сформировался странный кристалл внутри жаровни. Этот объект Эдмонд не смог описать; он мог только сказать, что он казался продолжением искривленных линий комнаты, вынося их за пределы точки, где они концентрировались. Очевидно безумие такого понятия; он продолжает говорить, что его глаза начали болеть от того, что он смотрел на этот кристаллический объект, но не мог отвернуть от него взгляд.

Кристалл привлек его. Он почувствовал резкое и мучительное присасывание; затем раздался пронзительный дребезжащий звук в воздухе, и вдруг Эдмонд поплыл со все возрастающей скоростью в сторону предмета в жаровне. Она «высасывала его» — необъяснимая фраза Эдмонда; он на мгновение ощутил невероятный холод, а затем новое видение встало перед ним.

* * *