Гидра

— Помолчи. Мне тяжело говорить… Я не дотяну. Это руб за сто! С меня вся кровь выбежала… Эти мудаки вместо строевой лучше бы учили, как раны перевязывать!.. В этом же доме, только в сто двадцатой Надюха Жиганова живет… Я её бросил, когда узнал, что мы залетели. Сеструха написала, что дочь у неё растет… На меня похожа… Я хотел приехать по дембелю и к ней на мировую идти, жениться… Ох, ну и сволочь же я был!.. Антон, почему люди только перед смертью свои грехи осознают? Про Бога вспоминают и прощения просят!.. А?..

— Я не знаю…

— Я тоже. Почему?! Надеются, что произойдет чудо, и они останутся в живых?.. АНТОН, Я ВЕДЬ ПРАВДА НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ! Я ЖИТЬ ХОЧУ! Я БЫ ДУШУ ПРОДАЛ, ЧТОБЫ ТОЛЬКО ВЫБРАТЬСМЯ ИЗ ЭТОЙ ПЕРЕДРЯГИ!.. Господи, помоги мне! Прости меня!.. — После этого Троф замолчал и стал отрешенно глядеть куда-то вдаль.

Картошка апатично смотрела на него своими фиолетовыми глазами. Троф закрыл глаза. Его дыхание успокоилось. Он заснул. Сейчас, с осунувшимся лицом, костями черепа, выпирающими из-под истончившейся кожи и ярко-синими венами, ввалившимися глазами, вокруг которых пролегли черные круги, он был похож на покойника. И только частое неглубокое дыхание, да крупные капли пота, словно бисер, обсыпавший его лоб, выдавали в нем живого человека. Антон тоже был вспотевшим. Он исчесал зудящую кожу на животе и груди, и теперь там были широкие красные полосы. Голова нагрелась, как скороварка. Он с сарказмом подумал: «Лихо от зубов спаслись. Зато сейчас поджаримся и будем, как две большие шкварки. Абыдно, однако…» Плюс ко всему хотелось по-маленькому.

НУ, НИЧЕГО, ПАРУ ЧАСИКОВ ЕЩЕ СМОГУ ПРОДЕРЖАТЬСЯ…

Солнце клонилось все ниже к горизонту. Они по-прежнему оставались одни. Никто не спешил к ним на помощь. Никто не спасал их и дивизионные склады. Страх, выбитый несколько часов назад из головы ударом Трофа, начал возвращаться и шептать: «А ты подумай — может, уже вся Сибирь заражена этой гадостью и какое кому дело до двух полуживых солдатиков российской армии!» И еще он услужливо показал небольшой короткометражный фильм, где два человека в форме, очень похожие на них, запертые в такой же машине, после полутора недель ожидания помощи, два скелета, обтянутые кожей, оставшиеся без воды, пытаются вылезти и добежать до караулки. И тут же на них набрасывается орда мелких зубастых тварей, обгрызая высохшее мясо, оставляя дергающиеся мумии.

Тело Антона покрылось мурашками, он передёрнул плечами, и украдкой глянул на соседа. Троф дремал. Солнце поцеловало край земли и стало уходить, растворяясь в нём. В машине стало прохладнее.

…Картошка прорвалась в машину ночью. Где-то сзади автомобиля она то ли нашла, то ли прогрызла щель среди ящиков с продуктами, и клубни один за другим стали проникать в салон. Первый пробрался под сиденьем Трофа и впился в его полуживую раненую ногу. Второй поднялся по спинке сиденья и впился в шею, со скоростью электроножа работая челюстями. Троф вскрикнул, но его возглас оборвался и вместо него послышался звук булькающей жидкости, из сонной артерии толчками стала вылетать кровь, пачкая лобовое стекло. Затем этот не знающий усталости клубень со звуком механической мясорубки, фарширующей мясо, перегрыз шею, позвоночник. Голова опрокинулась назад, повиснув на коже и лоскутах плоти. Тело забилось, словно через него пропустили ток. Пальцы рук растопырились.

Несколько других набросились на Антона. Странно, но боли он практически не ощущал (МОЖЕТ, ЭТО ОТ ШОКА?), только парализующий страх. Один клубень, будто глазастый паук, взобрался по ноге, дополз до живота, залез на грудь. Он не спеша, поглядывая в лицо человеку, стал продвигаться к шее. Антон поднял руки, чтобы сбросить этого монстра, но они почему-то не доставали убийцу. Он лихорадочно бросил взгляд на них. Вместо них были обрубки, вернее, огрызки, на концах которых, как гроздья винограда на лозе, висели обожравшиеся твари. Антон закричал.

Машина ходила ходуном, вокруг нее пищала обеспокоенная картошка. Антон, выпучив глаза, прижал ладони к шее. ГОСПОДИ, РУКИ ЦЕЛЫ! РУКИ!!! СОН… ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СОН! Но страх не уходил. Теперь он уже принимал лик ужаса. Может, это подействовал не только сон, но и кромешная тьма, окружавшая его повсюду, наполненная лишь светом далеких звезд, да красноватым светом фосфоресцирующих глаз чудовищ, стерегущих свои жертвы.

Антон попытался отогнать ужас, сосредоточившись на другом. Тем более было, над чем подумать — мочевой пузырь был переполнен до краев и мог лопнуть от любого резкого движения. Ему вдруг стало смешно: «Черт побери, никогда не думал, что сходить поссать окажется великой проблемой! Всегда в любое время находилось место, где можно было это сделать. Но где, я вас спрашиваю, поссать в машине?!»

А ТЫ ВЫЙДИ НА УЛИЦУ ИЛИ ПРОСТО ПРИОТКРОЙ ДВЕРЦУ И ВЫТАЩИ В ЩЕЛЬ СВОЙ КОНЕЦ — ВПОЛНЕ МОЖЕШЬ УСПЕТЬ ЧУТОК ОТЛИТЬ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ЕГО ТЕБЕ ОТГРЫЗУТ!