Гидроудар

— У меня вопрос, товарищ ученый, — не отреагировал на комплимент Батяня. — Если я правильно понял, вы делаете с помощью своей системы из бойца биоробота — что вам надо, то он и сделает.

— В какой-то степени, да.

— То есть, если оператору взбредет в голову, он заставит солдата повеситься? Или застрелить своего командира?

— Теоретически — да, — довольно блеснул стеклами своих очков Беляев. — Впрочем, таких опытов мы еще не делали…

— Я только одного не пойму, — бесцеремонно перебил его Лавров, обращаясь уже скорее к Иволгину. — С профессором-то мне все понятно. Он из своей лаборатории задницу первый раз на полигон вытащил. Но почему те, кто руководит военной наукой, мозги этому изобретателю не вправили?

Палатка грохнула дружным смехом — скандала никто не ожидал, а этот десантник оказался парнем не робкого десятка!

— Что вы себе позволяете? — взвизгнул Беляев.

— Майор! — грозно повысил голос и генерал.

— Я к тому, что не вижу для себя лично никакого интереса в сегодняшнем эксперименте, — ни на мгновение не смутился Батяня. — Объясняю почему. Вы с таким же успехом можете вставить свои чипы не солдатам, а стае мартышек из зоопарка. И пусть воюют — раз от них ничего не зависит, с вашей «стрелялкой» справится и оператор. А десант, профессор, если не знаете — элита. Еще поверю, что тупому омоновцу демонстрацию на Манежной разгонять команда нужна. А десантник — не робот.

По палатке прокатился гул одобрения, но Лавров поднял руку, показывая, что он еще не закончил:

— Главное, что вы ничего не поняли, господин профессор. Просто потому, что не сталкивались с ВДВ. Еще наш первый командующий говорил, что десант должен впрыгнуть в пасть льва — а там посмотрим. Наше предназначение — захватить плацдарм на территории противника. Мы прыгаем в неизвестность, господин ученый, не зная, что нас ожидает на земле. Так у нас есть хотя бы опыт и интуиция. А ваш компьютер с ума сойдет от количества не введенной информации.

— Майор, но ты же сам видел, как работает система… — неуверенно, словно оправдываясь, и даже как-то заискивающе протянул Иволгин.

— А еще она умеет просчитывать ходы противника! — выпалил Беляев.

— В учебном бою учебного противника, — отрезал Лавров.

— Программа постоянно совершенствуется. Следующая версия будет уже сильнее, — окреп голос ученого. — Я ни в коей степени не ставлю под сомнение способность десанта. Вы сами убедитесь, что сила наших технологий, помноженная на мощь ВДВ…

— Про десант давай я сам говорить буду, — оборвал его Батяня. — Десантник — не машина, и действует не только силой мускулов, но и данного ему природой ума и чувства справедливости. Достоевского почитайте на досуге. Человек выбирает, и в этом — человек. А ваша система лишает бойца выбора. А значит, лишает силы. Инициативы. Неожиданности. Всех преимуществ, которые тот же десант, в меньшинстве оказавшись на территории противника, может предъявить к оплате.

— Правильно, майор! — послышались со всех сторон голоса одобрения.

— И морпех без инициативы — как хвост собачий, — вскочил сосед Лаврова, не скрывая эмоций. — Ты высаживаешься на берег — а хрен его знает, что тебя там ждет!

— Тихо, тихо, господа офицеры! — поднял руку Иволгин, успокаивая собравшихся. — Расшумелись!

Дождавшись, что крики стихли, генерал завершил встречу:

— За высказанные мнения всем спасибо. Но решать ее судьбу и оценивать ее эффективность будут на другом уровне. Насколько я знаю, ее еще как следует обкатают, в том числе и в десанте. Так что не торопитесь с выводами. А вам, товарищ профессор, большое спасибо — штуку вы нам сегодня показали все-таки интересную!

Глава 2

В Дакке было жарко. Очень жарко. Может, где-нибудь на Средиземноморье такая температура воздуха воспринималась бы совсем иначе — как благодатное и комфортное тепло, прогревающее до самых костей. Но здесь… Воздух — как в парилке. Влажный, вязкий, жирный. День вроде солнечный, на небе — ни облачка, но солнце будто растворяется в дрожащем мареве, и весь небосвод становится не голубым, а почти желтым. Грязным. Как вся эта земля, и как река, и как город.

Василий Разгуляев тяжело вздохнул и, запрокинув голову, сделал из бутылки с негазированной холодной водой несколько больших глотков. Эх, еще бы лет пять назад он бы в такой ситуации приложился к бокалу хорошего ледяного пивка — и жажду лучше утоляет, и организму в целом пользы больше. После вчерашнего банкета это было бы в самый раз. Он-то, конечно, остерегался, не усердствовал, но пара рюмок виски, все-таки выпитых с послом и главным инженером «Сиддирганча», теперь наливались в почках тупой тянущей болью.

Дверь микроавтобуса, в котором пытался прийти в себя Разгуляев, распахнулась, и в салон заглянул Валька Усачев, старый его товарищ, ударник их группы, с которым вместе они начинали еще в Химках.

— Вась, ты как? — На лице друга легко читались все эмоции, и Разгуляев сразу заметил, сколь озабоченным выглядел Валька. — Опять скрутило?

— Нет, все нормально. Жарко только очень.

— И не говори. Майку хоть выкручивай. Пока звук ставили, семь потов сошло. А еще выступать… Так ты как?