Какие длинные палочки у мороженого, полметра почти… да, забавно. Как это… чревовещание? Или нет, просто звукоподражание, они же открывают рты… Ух ты, это точно соловей! Теперь… сова? А, нет, это уже не птицы. Завод? Нет, движение поезда, ну да, поезд, очень похоже…
— Леш, ситро будешь? Как хочешь. Чего сидишь такой задумчивый?
— Считаю пропеллеры… вот, шестнадцать штук насчитал.
— Какие пропеллеры?! А, вентиляторы эти… да, огромные дуры, и заметь, тут не жарко. И почему их только в клубах вешают?
— Что ж ты брючонки свои выше колен закатал, если не жарко?
— Так я это… по-китайски, чтоб не отрываться от трудящихся масс.
— М-мда-а… китайский грузин. Не забудь в Москве раскатать или ноги побрей, что ли…
— Да иди ты! Блюститель нравов выискался… А где твоя переводчица? Ты смотри, чего делают! С ума сойти! Так где эта… твоя?
— Понятия не имею… отпросилась, у нее кто-то умер.
— В смысле? Она не поедет, что ли? Да, чой-та тебе не везет, генацвале…
— Харадзе, прекрати истерику, до поезда еще куча времени.
— Смотри! Китайские лилипуты! Первый раз такое вижу…
— Какие еще лилипуты? Это дети изображают бюрократов. Девушка, девушка, одну минуту! Сюда, сюда! Мне лимонный со льдом, пожалуйста, да, вот этот, спасибо… Вот, все они прекрасно понимают… отличный напиток.
— Ага, «Подмосковные вечера» запели, у них это всегда напоследок… Значит, конец концерту! Эх, чавела! Сейчас будем плясать! Ладно, я пойду к нашим…
Так… сейчас начнут вытягивать, а танцор я известный. Черт, неужели забыл взять тетрадь? Нет, есть, слава богу. Буду писать что-нибудь или делать вид, такой шум, что тут напишешь? В прошлый раз помогло… главное — сделать умный вид… А… это же не то, я взял «Тетрадь чудес», уже и забыл про нее… что же записать… чудо, чудо… а! Ну конечно, эта стена, про которую сегодня рассказывал Зорин…