Гиль-гуль

Только что погасил 11 поминальных свечей, это моя обязанность. Погасивший поминальную свечу совершает большой грех, каждый раз об этом слышу. А что делать? Для свечей во дворе имеется миткан (железный ящик с дверцами), когда-то он находился в самой гробнице, но однажды загорелся, сгорела наружная электропроводка, все стены покрылись сажей. Дедушка Шимшон (от Мин. охраны природы) приказал перенести миткан во двор, и теперь каждую неделю я его очищаю от парафина. Но некоторые посетители все равно зажигают свечи прямо в синагоге, прячут за книжными полками, за занавеской святого шкафа, под пологом самого «гроба»; каждый день я опасаюсь пожара, мне уже повсюду мерещится запах гари. При этом в помещении висит сорок (!) ярко-красных табличек, запрещающих зажигать свечи.

Сейчас 16.00. Я очень люблю в это время сесть у магазинчика Абу Аймана и «взирать» на Иерусалим. Наша с пророком гора — самая высокая над городом. Вид изумительный, особенно в лучах закатного солнца. В древних руинах подвывает теплый ветер, и в эти минуты меня охватывает умиротворение и светлая печаль.

5.10.2004, вторник

* * *

— А это кто? Ну там, в овальной рамке…

— Бабушка с дедом.

— Красивый мужчина… ты на него похожа. Глаза и брови точно его.

— Бабушка тоже ничего, просто получилась тут неудачно, это сразу после родов… потом она похудела. Вон она еще есть, отдельно.

— Это мамины родители, да? Или папины? Ты куда лезешь?

— За сигаретами…

— Ну так сказала бы… сейчас прикурю.

— Про отца я мало что знаю… спасибо. А про его родственников вообще ничего. Они с мамой даже пожениться не успели, потому что он повесился.

— Ничего себе! А из-за чего?

— Понятия не имею, мама вроде сама не знает… его из института выгнали, забрали в армию… и он там повесился.

— М-м-мда… ну да, у тебя же был отчим. А я тоже своего папашу не знал, он на север уехал — и с концами… Меня зато дед воспитывал, дед был супер, я его обожал. Он был тренером по боксу, представляешь, как круто? А когда я пошел в школу, то все сначала думали, что это мой отец, ну, в смысле, одноклассники, он же молодо выглядел, а потом это как-то раскрылось, классная, что ли, ляпнула, не помню… Главное, я всем с пеной у рта доказывал, что он хоть и мой дедушка, но и мой папа тоже, что так иногда бывает, представляешь?

— Это в каком классе?

— Да в том же первом, причем многие поверили. А твой дед был военным?

— Почему? А… нет, строителем, эта форма с войны осталась… на, поставь пепельницу. Это вообще у нас единственная фотография, он через год пропал без вести.

— Да… по мужской линии у вас как-то… что ни спрошу — прямо трагедия. Слушай, а почему я с твоей мамой до сих пор не знаком? Вы же вместе живете?

— А у нее там отдельный вход на гине[19], так что я сама ее редко вижу… она необщительная. Расскажи лучше что-нибудь смешное…

— Хм, в каком смысле? Анекдот?

— Ну, расскажи про своих подопечных, у тебя классно получается.

— Да ну их… Мне и так скоро на кевер, давай лучше музыку… что ты хочешь?

— Что хочу… ну давай Бэйтса… да все равно что, что-нибудь… похожее на тебя. Иди сюда, тебя я хочу…

_____

Черт, точно опоздаю. Вот никогда нельзя впритык, обязательно будет лажа! Устроили тут пробку среди ночи… с чего, спрашивается? Горит что-то… Вот дерьмо! Опять взорвали остановку?! Так…

— Алло, Лиор? Привет, это Максим, шомер! Я в пробке застрял на Гива Царфатит, тут снова теракт какой-то! Слушай, ты можешь позвонить Ицику, чтоб тот передал раву Бакнеру, что я не успеваю к началу всенощной? У них же сегодня Текун Хацот[20], так пусть на улице начинают! Я боюсь, там пейсы уже штурмуют гробницу, снесут еще на хер дверь… алло, ты меня слышишь?!

— А у рава есть ключи от гробницы?

— Конечно нет, ты же сам запретил!

— А у Абрамовича запасные?

— Абрамович дома спит, потому что сейчас ночь! Лиор, ты врубаешься или не очень?

— А, ну да… Ладно, позвоню…