Гильдия наемников. Курьер

— Он, конечно, страшный, но в глубине души это очень добрый… ящер. Правда, очень большой. И еще рекомендация. Я могу понять, что золотые тебя приняли не слишком хорошо. Но пойми и ты, никто тебя не знает, а тут ты такой красивый и титулованный нарисовался. Просто подумали, что очередной "золотой мальчик" решил в золотой легион прописаться. Решил, что это как раз место для золотой молодежи, которая хочет пощекотать свои нервы "типа боевыми" операциями. У нас такое едва не каждый день происходит. Вот офицеры и выбрали такой способ обламывать таких субчиков. Кстати, передай Перкоффу, нашему штабс-легату этот тубус. — он передал мне запаянный металлический цилиндр. Здесь мои отчеты, на войне всякое бывает, и будет обидно, если я погибну и мои наблюдения уйдут вместе со мной. А в общем давай, не ссы, мы и без тебя надерем задницы германцам!

— Эх, пулеметов жаль! — сказал я. Понимал, что глупость, но очень жалел. Я столько собирал эти Шварцлозе и MG-08!

— Ты о чем?

— Да вот все последнее время собирал пулеметы, готовился к боям за Вену, набрал уже семнадцать машинок трофейных, а теперь даже и не знаю. Даже обидно как-то.

— Да брось, что это за детство, прямо не знаю! Все твои пулеметы пригодятся.

— Да я и сам понимаю, но ведь уже без меня!

— Что поделать. Мы, солдаты, люди подневольные. Приказали — идем, даже если и не нравиться это нам. Даже если мы наемники. Жизнь такая.

— Ладно, господин полковник, разрешите идти?

— Сальве. Для тебя я Сальве, кроме официальных ситуаций.

— Спасибо! Я буду помнить. И рад, что служил с вами. Вы только Овсянко берегите — золотой человек.

— Не беспокойся, поберегу. Ну давай, до встречи!

— До встречи.

После этого я ушел из дома, который занял командир под свой штаб. Пошел к своей палатке, собрал свое оружие, вызвал к себе подпоручика Фриза.

— Вот Александр. Пулемет тебе свой оставляю. Сам видел, очень хорошая машинка, магазины к нему, пистолет.

— Вы что Виктор Сергеевич? Переводят?

— Хуже, Саша. Отзывают.

— А что так, нечто мы воевали плохо?

— Да я и сам не знаю. Сами ведь понимаете, что не отсюда мы.

— Ну это да, такого командира я еще не видел, как вы.

— Брось, теперь сам будешь командовать нашей кавгруппой! Кстати, обрати внимание, вот здесь у пистолетов, перевод огня в автоматический режим. По сути, у тебя не пистолет, а пистолет-пулемет. Если что, может спасти. Единственная проблема — не любят грязи, чистить регулярно нужно.

— Да я с детства с оружием, нечто не понимаю!

— Я тебе Саша вот что скажу. Этот пулемет и пистолет для тебя — билет в безбедное будущее. Такой конструкции здесь еще нет. Сделаешь чертежи, запатентуешь, организуешь производство. Не знаю, насколько обогатишься, но по новизне эти образцы, как изобретение этого британца, Хайрема Максима.

— Ясно, Виктор Сергеевич.

— И береги себя. Береги Овсянко, офицеров наших и солдат. Война кончается, недолго уже осталось. Успехов вам!

— И вам!

После этого я занялся сборами. Но нагрянул Овсянко. И начался второй раунд прощаний, чуть ли не со слезами. Овсянко я подарил свой спальник, дубленку и всякие бытовые мелочи. И выдал пятьсот рублей ассигнациями — для фельдфебеля это невероятно большая сумма. А мне эти деньги не слишком пригодятся. В ответ Овсянко завалил меня самыми лучшими нашими трофеями, среди которых было три сабли, украшенные камнями, десяток пистолетов и револьверов, почти двадцать дорогих часов, хотел всунуть отрезы тканей и даже швейную машинку. "А что, сестре или племяннице какой!"

Пришлось его несколько обломать. Уж отрезы ткани и машинка мне точно не к чему. Зато оружие и часы пришлось принять. Как и очень недурной швейцарский бинокль. А в принципе, может и пригодится. Кстати, оружие, как напомнил Овсянко может и пригодиться — от нашего расположения до вокзала придется довольно долго двигаться на машине по недавно завоеванной территории. Так что оружие пригодиться.

Разумно. Пришлось прикинуть, что из моих трофеев стоит разместить в кобурах. В принципе, есть пара образцов, которые почти по размеру. Огневая мощь будет поменьше, но отбиться от дезертиров можно. А если что, я магию смогу применить. Устроить кровоизлияние в мозг — не каких спецэффектов, а противник лежит и слюни пускает.

Ладно, обо всем буду думать завтра. Дела я передал, вроде, собрался, стоит отдохнуть. Все меняется, война может вестись мечами, может винтовками, но одно неизменно — вечно недосыпаешь.

Утром меня подобрал грузовик, который шел в тылы, его Сальве своим приказом завернул в Тимишоары, оттуда я мог доехать местным поездом до Бухареста, а там в Киев и нанять транспорт до портала. Еще дней пять-семь. Зато отосплюсь.

Утром в грузовик, которым я ехал в Тимишоары, без моего ведома, солдаты по приказу Овсянко загрузили три вещмешка со всякими деликатесами, консервами, колбасами, сырами. Даже консервированные ананасы были. Узнал я об этом только когда мы остановились у обочины с водителем перекусить, что Бог послал. А послал он мне, оказалось очень много.