Гильдия наемников. Курьер

— В целом, да, по ставки стали принимать после третьей попытки. Дикая, конечно, история, но почему-то ставки на вас пошли вверх, после того как вы миновали Минск. Видимо там готовили что-то особенное, — ага, вот почему мне интуиция советовала не выходить на перрон там!

— Вы, молодой человек, вижу, намерены победить?

— Естественно. Иначе не брался бы за это дело. Я здесь не по приказу, не доброволец. Я просто очень хорошо подготовленный наемник, который делает свою работу за очень большие деньги.

— Вот как? Вот как… Даже не хочу интересоваться, где готовят таких наемников.

— Правильно. Я все равно ничего не сказал бы. Но, поверьте, русским пришлось выложить за меня солидную сумму.

— Знаете, я пожелаю вам удачи. И, пожалуй, поставлю на вас небольшую сумму. Хотя это и будет непатриотично — основной ваш противник именно моя страна.

— Я постараюсь оправдать ваши надежды. Даже не так, я их оправдаю.

— Могу я как-нибудь повысить ваши шансы на успех?

— Ну можете бросить вскользь, что вам показалось, что я был ранен. В меня стрелял снайпер, но увидеть то, что он промахнулся, не мог. А на публике я не появлялся с тех пор. Да и все, пожалуй. Другие ваши действия воспримут неверно.

— У меня с собой есть незарегистрированный пистолет. Я полагаю, что в России есть и те, кто играет против вас, если они знают, чем вы вооружены, дополнительный ствол может стать неплохим козырем.

— Те, кто отправляли меня не знают, чем я вооружен. Так что не стоит. Кроме того, я не намерен доводить ситуацию до критической, когда такая мелочь может повлиять на ситуацию. Спасибо. Можете ставить на меня. Как там кстати ставки вообще?

— Тридцать девять к одному против вас.

— Забавно. Знал бы, поставил на себя.

— Можете это сделать через меня, — он достал конверт из плотной серой бумаги, на котором был логотип Ladbrokes. Я подумал, что это будет довольно забавно и достал свой кейс с карманными деньгами. Отсчитал десять тысяч фунтов и положил в конверт. Поляк, лизнул клеющий слой и его запечатал.

— Да, вы верите в себя. Такая сумма! Напишите мне слово, которое не забудете — по этому кодовому слову сможете получить свой выигрыш. Если сможете!

— Смогу. Я написал на листке бумаги "Дан Ирмити" — так я решил назвать свою семью.

— Ну успехов.

— И вам, и вам.

После этого таможенник вышел. Почему я доверил ему эти деньги? Ну потому, что они для меня как-бы мало значили, я эти бумажки с собой не заберу — у нас они не ходят, и мир закрытый, неизвестно, смогу ли я их вообще кому-либо продать. Второе — я чувствовал, что этот человек честно отнесет их букмекеру и положит на мой счет. Так он застрахует, символически, свою собственную ставку. А поставит он все, что у него есть. И еще займет. Это было видно по нему, не нужно даже в голову лезть.

Первые два штампа в паспорте есть!

Так как местные газеты мне надоели — оказалось, что неинтересно читать новости мира, который я не знаю, и который скоро покину. Да и сами новости не из тех, что меня могли бы хоть как-то коснуться. Когда поезд разогнался до своей крейсерской скорости в 50 километров, может чуть больше, я постучался в купе Мартина и спросил у него по поводу книг.

Выяснилось, что сам он не читатель, но от других пассажиров у него осталось несколько книжек. Публика у него ездит богатая, книги, купленные в дорогу, просто оставляет в купе. За все богатство из полудюжины книжек на разных языках, он попросил с меня семьдесят фунтов. Которые я ему и отдал.

На русском была книга, сборник поэзии, пролистав ее я понял, что сборник читала явно девушка. Что забавно, интересные эксперименты в работе со словом, она оставляла без особого внимания, зато явно предпочитала сентиментальную поэзию. И она не оставила книгу в купе, потому что покупала ее в дорогу, просто забыла. Это чувствовалось, сборник был не из тех, которые издают "на одно прочтение". Кроме того, он был затерт, некоторые странички потрепаны, кое-где ногтем подчеркивались строки или отдельные слова. Наши вкусы с этой девушкой не слишком совпадали, но сошелся с ней, похоже, в оценке Есенина. Да и кое-что еще меня искренне заинтересовало. Нет, эту книжечку я возьму с собой. И почитаю в другой обстановке. Сейчас она совсем не располагала к поэзии. Только начинаешь проникаться, как по нервам проходит волна, а не слишком я увлекся?

И кстати, пора обновить сигналки. Что я и сделал. Ночь скоро, снова придется гасить свет. Прощай чтение.