Гильдия темных ткачей

— Везучие щенки. Если бы Кирлах не сказал «с сегодняшнего дня», валялись бы сейчас на алтаре и молили Хисса скорее вас забрать, — процедил Седой Ёж. — Проваливайте из моего дома. Вы под рукой Хисса, поэтому ни Мастер, ни кто из Гильдии до испытаний вас не тронет. Да, и не советую бежать сейчас. Когда Хисс позовет, или приползете в храм, или сдохнете.

Ёж захлопнул за Угрем и Лаской дверь и отправился кормить псов: все, что мог, он сделал. Дальше все в воле Близнецов.

Из снов слепого Нье

Хилл бие Кройце, Лягушонок

435 год, 10 день Каштана, за три дня до новолуния. Суард.

Четыре дня перед испытаниями Хилл, Орис, Простак и Игла провели дома. Мастер запретил им боевые тренировки, только упражнения для поддержания формы. Чтоб не взбесились от скуки, выдал карту Найриссы, Катрены Двуединства и Закон Гильдии Ткачей. Хилл робко заикнулся о гитаре, и, к удивлению, через считанные часы её получил. Правда, не Черную Шеру, но он был рад любой. Волчка в тот же вечер Мастер отвел в Алью Хисс — и ничего не сказал о его судьбе.

На второй день после обеда Мастер отослал Фаину и дал последние наставления:

«Сегодня Тень коснется вас, готовы вы к этому или нет. У вас будет трое суток, чтобы доказать Хиссу: вы достойны. Каждый из вас, кто войдет в Алью Хисс в ночь новолуния, станет мастером Теней.

Вы попадете в Найриссу через портал в храме. Никто, кроме Посвященных, о нем не знает. Любой, кто попытается о нем рассказать, умрет — Хисс умеет хранить свои тайны.

И последнее. Вы выйдете из храма нагими и безоружными, как Руки Брата. Помните: Темный будет искушать вас. Но ему не нужны слуги, поддающиеся искушению. Помните: за вами будет охотиться весь город, но вы не должны убивать без необходимости. Упивающиеся смертью и забывающие о долге слуги не нужны Хиссу.

А сейчас всем спать. К полуночи мы должны быть в Алью Хисс. Да пребудет с вами Равновесие, дети мои».

435 год. Ночь с 10 на 11 день Каштана, за три дня до новолуния. Найрисса.

Портал оказался выложенным мозаикой терцангом в круге на полу Алью Хисс. Никаких кровавых ритуалов и заклинаний. Как только четверо претендентов вошли в храм в Суарде, Кирлах велел им раздеться и встать на окружность. Первыми встали Угорь и Ласка — они пришли в храм раньше. За ними последовали остальные четверо.

— Готовы ли вы доказать Брату свою верность? — будничным тоном спросил Кирлах.

Все шестеро согласно склонили головы.

— Да пребудет с нами Равновесие, — сказал Кирлах.

— Да пребудет Равновесие, — откликнулись претенденты, Мастер и два служки.

Прежде чем храм весь, целиком, погрузился в Тень, Хилл успел разглядеть под капюшоном того, что стоял слева от настоятеля, знакомое лицо. В следующий миг Тень схлынула.

— Идите и возвращайтесь через три дня, — все тем же будничным тоном сказал все тот же Кирлах.

Все тот же храм, все тот же затоптанный тысячами ног терцанг в окружье… только ни Мастера, ни служек, ни Суарда. За распахнувшейся дверью их ждала Найрисса.

* * *

Первыми покинули храм Угорь и Ласка. Едва настоятель замолчал, они сорвались с места и побежали. Хилл дернулся было за ними, но глянул на брата — и передумал. Пропустил Иглу и Простака, вышел с Орисом плечом к плечу.

За порогом было холодно, пусто и… обыкновенно. Узкий серп месяца, россыпь алмазов на черном камзоле Брата, безлюдная площадь. Разве что в трех саженях от порога тускло светилась полоса камней. А перед чертой стояли в недоумении четверо: словно упершись в стену.

— Орис, — шепнул Хилл. — Помни, что ты обещал.

Брат кивнул, и они одновременно ступили на черту — и Хилл провалился в безвременье Тени.

«Добро пожаловать в Ургаш, — шепнул ледяной ветер. — Кто из вас достоин служить мне?»

Шепот бездны растекся по жилам отравой. Нестерпимо захотелось доказать божеству: я! Единственный достойный!

«Достойный? Докажи. Убей, — манила и требовала Тень. — Ты мой лучший слуга. Остальные — жертвы. Иди ко мне!»

Реальность задрожала, сместилась. Хилла окружила прозрачная, плоская серость — вместо храмов высились чертежи, вместо людей — силуэты мишеней. Самая четкая, самая угодная богу — ближе всех. Лишь протянуть руку и вынуть из оболочки пульсирующее ядро, отдать божеству…

«Ты — моя рука. Действуй!» — торопила Бездна.

Но Хилл медлил. Не понимал сам, как он смеет мешать богу получить то, что тот желает, но все равно — отшатнулся прочь, не обращая внимания на мгновенно превратившийся в скопище ледяных игл воздух.