Гильдия убийц

Лонерин некоторое время молчал. Он все еще не мог прийти в себя. Теперь он лучше разглядел девушку: она была грациозная, чуть моложе его. У нее была фигура девушки, почти женщины, и очень взрослое выражение лица, на котором читалась печать молчаливой муки, и это сразу же внушило Лонерину чувство одновременно сострадания и симпатии. Она похудела с того дня, когда он ее видел, и побледнела, хотя, возможно, в первый раз он ее не слишком хорошо рассмотрел.

— Ты проситель? — Нежный голос прервал цепь его мыслей.

— Зачем ты привела меня сюда? Я тебе все равно ничего не скажу!

Девушка разозлилась. Она вложила кинжал в ножны.

— Ну вот. Так тебе спокойнее?

Лонерин не знал, что и думать. Это могла быть ловушка. Однако девушка не звала на помощь, а привела его в свою комнату. В этом не было смысла.

— Почему ты привела меня сюда? — повторил он.

— Чтобы понять.

Лонерин думал, что, может быть, стоило перейти в наступление.

— А что ты сама делала там? Убийцы не гуляют в такие часы…

Он попал в цель. Девушка слегка покраснела.

— Поступим так: я отвечу на твои вопросы, а ты — на мои. Как ты себя чувствуешь?

Это был самый нелепый и опасный разговор в его жизни.

— Хорошо.

Он сказал это просто так, надеясь, что ответ покажется правильным.

— Ты — не обычный проситель, правда? Я поняла это, когда увидела тебя в храме.

Лонерин почувствовал досаду.

— На основании чего ты сделала такой вывод?

Девушка пожала плечами:

— У настоящих просителей нет никаких причин жить, ими движет только их мечта. В твоих глазах читалось иное.

Лонерин вспотел. Она была проницательной. На других его представление подействовало.

— Как тебя зовут?

— Лонерин. А тебя?

— Дубэ.

Быстрый ответ успокоил его. Может быть, это и не западня.

— Ну так что же? — настаивала она. — Что ты там делал? И кто ты?

— Сначала ответь ты.

Несколько мгновений Дубэ колебалась, но все-таки ответила:

— Я искала проход в комнаты стражей. Я знаю, что он находится в этом зале.

Лонерин ничего не понимал.

— Стражей?

— Это убийцы высшего разряда, те, что носят жилеты с цветными пуговицами.

В его памяти сразу же всплыли образы стражей, контролирующих просителей.

— Значит, они спят в особом месте?

— Именно так.

— А зачем вся эта таинственность? И вообще: разве вы не можете перемещаться по Дому, как хотите?

— Не все. Я — не могу.

— А почему?

Дубэ улыбнулась:

— Я рассказала о себе. Перед тем как продолжить, расскажи и ты о себе.

Лонерин снова начал обливаться потом. Что теперь? Что он мог рассказать?

— Я пришел сюда на разведку.

Тишина, последовавшая за этим ответом, длилась довольно долго.

— Что ты хочешь узнать?

— Все о Гильдии.

— Для кого?

Лонерин заколебался. Он боялся выдать себя.

— Этого я не могу сказать.

— Хорошо… Не важно, по крайней мере сейчас. Ты искал то же, что и я?

Вот чего она хотела: обмена информацией.

— Я никогда не слышал о том проходе, о котором ты рассказала.

Девушка долго и испытующе смотрела на него.

— Послушай, я здесь не для поиска тайных проходов или чего-нибудь в этом роде…

И вдруг он неожиданно для самого себя стал говорить правду. Он не понимал почему, но доверился этой девушке, и это казалось ему неслыханным. Она была незнакомкой, застигнувшей его во время опасного занятия, кроме того, она была врагом. Однако он доверился ей.

— Я — маг, — сообщил он. — Я пытаюсь понять, что замышляет Гильдия. Знаю, что существует какой-то тайный план, нечто серьезное. Я собираю сведения.

Дубэ нахмурилась.

— И ты хочешь сделать это, притворившись просителем?

— Тебе известен другой способ?

Девушка прислонилась к стене, подняла глаза вверх.

— Нет, на самом деле, нет.

— А что ты будешь делать теперь?

Лонерин ждал.

— Я — не победительница. Я отпущу тебя, и покончим на этом. Меня не интересует, что случится с этим Домом: пусть он исчезнет, провалится, тем лучше.

В ее голосе звучала странная покорность, скрытая боль, то же, что Лонерин увидел в ее глазах в момент первой встречи. Нет, она не была убийцей, в том смысле, который имело это слово там, где они находились.

Внезапно девушка вздрогнула.

— Ты сказал — маг?

Лонерин кивнул.

Она какое-то время смотрела на него, потом закатала рукав куртки и показала ему что-то.

— Узнаешь?

Лонерин взял ее руку и поднес к свету. Чуть выше локтя на руке был черно-красный знак. Юноша внимательно осмотрел его, провел по нему пальцами. Не требовалось много времени, чтобы узнать. Он содрогнулся.

— Это — печать.

— Мне сказали, что это — проклятие.

Ее голос дрожал.

Лонерин посмотрел ей в глаза. Ему было страшно.

— Есть разница между проклятиями и печатями. Проклятия — это волшебство, не связанное навечно с тем магом, который произносит заклятие, это — простое волшебство низшего уровня. Проклятия действуют только один раз и могут быть сняты более могущественным волшебством. А печати — нет.

— Я знаю разницу, однако теория меня не интересует. Почему ты говоришь, что это — печать?

— Я знаю этот вид запретной магии: ни одно проклятие не оставляет на теле знаков. Только печати имеют такую форму.

Дубэ неловко убрала свою руку и опустила рукав.

— Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, расскажи мне все.