Гильдия Злодеев. Том 6 (СИ)

— Хм… вы называете себя богом. — Голос Торна отдаёт звоном металла. — Знаете ли вы, на что похожи гоблинские гнёзда? Это страдающий ком плоти из полуживых людей, эльфов, животных и… многого другого. Боги позволили случиться такому, верно? Вы же один из сильнейших из них. Ответьте. Почему?

Какой Торн многословный сегодня.

— Я понимаю твои чувства, сын мой. Поэтому расскажу тебе о гоблинах. Об этом мало кто знает, ведь несчастные создания не умеют жаловаться. Вечно страдающие от недугов и болезней, не ведающие отсутствия безумной боли. Они не представляют, что такое любовь, семейный очаг, родственность, дружба… Всё это поглотила боль. — Иешуа глубоко вздыхает, будто страдания всех гоблинов взвалились на его шею. — И создал их не бог. А свободовольный человек. Вы создали их так, чтобы они испытывали боль, а страдание других заглушало её. Вы — творения божьи, сотворившие гоблинов. Но бог любит вас такими, какие вы есть. Порой жестокими, порой безумными, порой страшнее любого гоблина. Он любит вас всех. Ответь, сын мой, способен ли ты полюбить гоблина таким, какой он есть?

Молчат все. Даже гоблины перестали пыхтеть, вслушиваясь в непонятные для них звуки старца.

Иона смотрит на Иешуа таким взглядом, будто он сам Первозданный. Вот оно — переобувание. Я уже для неё, наверное, и не Посланник Его…

Молчание неожиданно прерывает Тиина. Выходит из тени.

— Бессмертным сущностям легко говорить. Они ничем не рискуют, договариваясь с гоблинами. Могут даже повернуться к ним спиной. Вот только даже самый слабый из гоблинов способен найти брешь в броне сильного война и вонзить туда ядовитую иглу.

Иешуа смотрит с Тиину то ли с грустью, то ли с сочувствием. Ещё раз вздохнув, он оборачивается к гоблинам. Молча подходит к самому огромному из них, кладёт руку на его грудь, что-то шепчет. После короткого монолога, которого мы не слышим, хобгоблины… разворачиваются и отходят в дальний угол, плюхаются на пол задницами. Начинают о чём-то переговариваться на странном, рычащем языке. Но… на языке точно.

Иешуа подходит к стене очередной секции.

«Он даже не сказал вам, что только что сделал, мастер».

Какой странный голос у Кости. Незнакомая интонация. Если бы я не знал его, то посчитал бы, что он говорит… с уважением.

«И что же он только что сделал?»

«Снял с себя все барьеры, засунул свою божественность глубоко в… А, вы все равно не поймёте. Если попроще, то в эту минуту он был смертным. Обычным стариком. Если бы хобгоблины хотя бы чихнули на него, то вся его божественность ушла бы в небытие. Но… он с ними договорился. Как обычный, ограниченный в возможностях человек. С обычными старческими мозгами, в которых нет ничего, кроме…»

Костя замолкает, видимо не в силах произнести слово «любовь» или что-то в этом духе.

Открываю рот, чтобы спросить.

«Молчите, мастер. Есть вещи, которые не стоит произносить вслух».

«Но…»

«Забавно. Только что у меня была возможность почти навсегда избавиться от своего злейшего врага, и он об этом знал. Да, мастер, я не могу прямо навредить вам или вашим гостям — это правда. Но вы пригласили бога, а не обычного старика, в которого он только что превратился. Это две разные формы существования».

Пребываю в некотором ахере. Вот ты сущность с безграничной властью — и такой решил: «А договорюсь-ка я с хобгоблинами в облике дряхлого старика». Да что не так с этими божками?! Почему?! Зачем?!

«И почему же не избавился? Ты вроде как тысячи и миллионы лет с ним бодался. Он же и правда главный твой враг. С тобой-то что не так? Чувствительный порыв? Эмоциональное проникновение к врагу? Приступ милосердия?»

«Честно?»

«Как можешь».

Костя хмыкает.

«Что я буду без него делать?»

Торн как-то странно разглядывает хобгоблинов, потерявших к нам всякий интерес. Похоже, божьи слова зацепили его душевные струны. Что-что, а в убедительности богам не откажешь.

Тем временем Иешуа задерживается у стены. Стена не спешит поддаваться, как это было ранее. Он морщится, но вот по камню идут трещины, и он разваливается на куски, а не превращается в пыль.

«Жулик».

В этой секции монстров нет, но есть ГОРЫ СОКРОВИЩ! Тысячи, нет, сотни тысяч монет! Я чуть слюной не давлюсь от радости и с трудом давлю желание закопаться в этих горах.

Тиина поднимает монетку, разглядывает.

— Не спеши радоваться, красавчик. Это даже не медь. Железо. Причём очень плохого качества. Все эти горы можно продать кузнецу за десяток золотых.

А, понятно… Костина шуточка. Честно говоря, я начинаю сомневаться, что в секциях вообще можно найти что-то, кроме шуток и издевательств. Не зря я передумал играть в эти игры.

У следующей секции видно, что Иешуа тяжело. Долгих минут пять он щурится, пока по стене не идёт ленивая трещина. Образованный разлом уже не такой большой, и, чтобы пройти, нужно пригнуться.

По словам Кости, дальше никто не забирался… Кто вообще смог забраться так далеко, если даже могущественнейшему богу это тяжело? Но ведь секции кем-то созданы…

«Костя, а кто…»

Он перебивает, не дослушав: