Гилгул

— Нет, не Баженова. А этого… Далуия.

— Леонид Юрьевич, — ответил Костя. — А что?

— Так, ничего, — враз помертвевшими губами прошептал Саша. — Показалось, фамилия знакомая.

— Редкая, кстати, фамилия, — заметил оперативник.

— Я заметил.

— А ты заметил, что они оба Юрьевичи?

— Заметил, — рассеянно тряхнул головой Саша и едва не расплескал кофе на колени. — А ты? Костя фыркнул в кружку:

— Конечно. Я же сам тебя спросил.

— Не родственники?

— Не знаю, — ответил оперативник. — Пока не знаю. Завтра выясню. Я так подумал над тем, что ты мне сказал, ну, насчет ножа. Прав ты, Сашук, стервец, на сто процентов прав. Не мог он нож в кармане таскать. Удивляюсь только, как нам раньше такая элементарная штука в голову не пришла. Я и подумал, пока к тебе ехал: а ну как, и правда, Далуия этот — родственник нашему Олегу? Взял девичью фамилию жены. Или матери. Или так сменил. Сейчас это легко. По-моему, четвертной всего стоит. Представляешь, почуял настоящий убийца, что мы ему на пятки наступаем, и подсунул вместо себя родственничка. Мы его до суда дотащим, а на суде он нам — оба-на! — алиби стопроцентное. Да еще и адвокат заявит насчет ножа. Тут-то нашему делу кранты и придут. Олега Юрьевича освободят из-под стражи в зале суда, а Далуия этот, который и есть настоящий Потрошитель, станет ладошки потирать да нажрется на радостях совместно с братцем. Саша слушал приятеля, тупо пялясь в кружку. Он бы многое мог сказать сейчас Косте. Например, о том, что тот самый Далуия совместно с братцем придумал ход куда хитрее. Дождались прихода дурачка-психиатра и стали «прессовать» его по всем правилам. Зачем? Так это же яснее ясного. Случайно ли Леонид Юрьевич завел разговор о шестой жертве? Ведь если бы им удалось свести его, Сашу, с ума, — а им, надо признать, это почти удалось, — то очередное убийство послужило бы отличным доказательством, что взяли «не того». А уж Леонид Юрьевич наверняка позаботился бы о том, чтобы о «произволе властей» узнала широкая общественность. А то и еще лучше — звякнули бы в милицию и сдали бы «истинного Потрошителя», когда он пойдет на «очередное дело». Кстати, возможно, что его дневные догадки насчет гипноза были не так уж глупы. А что под машину попал — замечтался и шагнул на проезжую часть. А на Садовом же движение — дай Бог. Странно не то, что сбили, странно то, что цел остался. Опять же, если Юрьевичи обучались правилам гипноза, то это все объясняет. И странные «воспоминания», и смерть врача. Сейчас ведь уже невозможно проверить, под гипнозом тот был или нет. Хотя самоубийство вполне могло оказаться совпадением, сыгравшим на руку Баженову. И даже стигматы могут быть вызваны гипнозом. Подсознание ведь такая странная штука — никто толком не знает, как оно «работает». Гипноз же вторгается именно в область подсознательного. Саша отхлебнул кофе и отметил, что тот начал остывать. А Костя болтал и болтал. Его треп был уютным, умиротворяющим.

— Так вот, — вещал Костя, — книгу эту напечатали тиражом три тысячи. Эксперт сказал, для конца прошлого века тиражик ничего себе. Во-от. А потом издатель начал распускать разные слухи, мол, трали-вали, какой-то там таинственный незнакомец. Чуть ли, блин, не сам граф Монте-Кристо заказал. Для личных нужд. Туда-сюда. Короче, всем мозги запарил. Книга пошла у него «влет». — Костя смеялся, запрокидывая голову. — Нет, ты представь себе! Каков шельма, а? Сейчас бы мы его привлекли за мошенничество, а в то время запросто с рук сошло. Говорят, будто один экземпляр заказали аж для царского двора. Тут-то наш издатель и обделался. Сам понимаешь, какой бы век ни был, а за шутки с царем никогда по головке не гладят. За такое можно и в острог загреметь. Говорят, издатель спешно все распродал — и в Баден-Баден, на воды. Нервишки пошатнувшиеся в порядок приводить. Костя снова засмеялся.

— Постой, о чем ты? — Саша нахмурился.

— Да про книгу же, которую ты купил. Эксперт сказал, ей цена — в базарный день три копейки. Брежневскими. Он достал из пакета «Благовествование» и шлепнул его на стол.

— Забирай. Сдай ее в макулатуру. Больше проку будет. Саша смотрел на книгу, понимая, что никогда больше не сможет не то что открыть ее, даже взять в руки. Тошно. «Благовествование» служило ярким напоминанием того, как легко и ловко можно обмануть.

— А хочешь, — вдруг сказал Костя, — я могу ее завтра Потрошителю предъявить. Вот, мол, книга, по которой ты нам «лапшу вешал». И посмотрим, как он отреагирует. А? Саша покачал головой:

— Не пройдет. Во-первых, ему известно о книге.

— Откуда?

— Я сам сегодня сказал.

— Когда? — насторожился Костя.

— Днем, перед тем, как из больницы уйти.

— Эх, — оперативник досадливо цыкнул зубом. — Зря. Черт. Такую «фишку» обломил. Можно было на него хорошенько нажать.

— А во-вторых, — продолжил спокойно Саша, — он и не отрицает, что книга попала ко мне благодаря его стараниям.