Гилгул

— Нет! — хриплый крик Аннона раскатился над равниной, перекрывая звон мечей. Он знал, в чем их спасение. Не в отступлении. Во всяком случае, не сейчас. И аммонитяне, те, кто еще оставался в живых, потные, окровавленные и грязные, рванулись вперед, прорывая строй авесской пехоты. И заполыхал второй сигнальный костер. И ударили со стен Раббата стрелки, накрыв конницу Иоава облаком стрел. Уцелевшие легионеры Адраазара получили возможность отойти и соединиться с пехотой аммонитян. И пробилась к ним сильно поредевшая моавитянская конница. Под прикрытием стрелков арамеям даже удалось перегруппироваться, приняв подобие боевого построения. Теперь иегудеи оказались в невыгодном положении. Из восьми отборных легионов у них уцелели от силы четыре. При этом воины Иоава были вынуждены биться с теснившими их легионерами Рехова и когортами Разона, а жалкие остатки корпуса Авессы‹Иоав — главный военачальник израильской армии при царе Давиде. Авесса — брат Иоава и его первый помощник. По Библии,[8] перед боем с аммонитянами и арамеями Иоав разделил свое войско, поручив командование одной из частей Авессе. Разон — один из старших военачальников Адраазара.› стояли против пехоты и конницы Адраазара, соединившихся с аммонитянами и моавитянами. В это мгновение Аннон поверил: еще немного отваги и храбрости — и израильтяне дрогнут. У него появилась надежда, что в этот раз Ангел ошибся в страшном пророчестве. Они разобьют иегудеев. А после Адраазар призовет два свежих корпуса Совака, и они вместе придут под стены Иевус-Селима. И все наконец закончится. Через секунду до него донесся боевой клич. Парируя удар за ударом, стараясь защитить себя и коня, Аннон обернулся, чтобы увидеть на западе дым сигнального костра израильтян. И это было странно, потому что его разведчики, тайно сопровождавшие иегудейские корпусы на всем пути от Иордана до Раббата, донесли, что Иоав не оставил в резерве даже когорты легких пехотинцев. Откуда же он ждал подкрепления? Но уже покатилась с предгорья Галаада человеческая река. Темные фигуры останавливались у подножья, принимая боевой порядок. И отступили уцелевшие иегудейские легионеры. И остановился бой. Адраазар опустил дымящийся меч, отбросил за спину пропитавшийся кровью плащ, и тот влажно шлепнул о медную чешую лат. Он поднял черное от крови и пыли лицо, вгляделся и сказал сипло, задыхаясь, скаля белые зубы в гримасе бессильной ярости и отчаяния:

— Легионеры Това. — И, обернувшись, страшно выкрикнул сорванной глоткой: — К атаке! А свежие пехотинцы Това уже бежали по равнине, ударяя мечами и копьями о щиты и крича: „Цваот Га-Шем! Веийрду!“ И впереди широкой полосой, отблескивая алой закатной медью, шла конница. Шатающиеся от усталости пикейщики и копьеносцы Адраазара и Аннона выстроились в линию, подняв оружие, но было их слишком мало и были они уже слишком слабы, чтобы погасить атаку двух полных легионов. Даже поддержка стрелков и моавитянской пехоты, отважно вставшей в линию наравне с копьеносцами, не могла исправить положения. Через несколько секунд все они были сметены конницей Това. За считанные минуты арамеи, аммонитяне и моавитяне потеряли воинов больше, чем за всю битву.

— К городу! Пробивайтесь к городу!!! — кричал Аннон, ожесточенно рубя мечом направо и налево. В этот момент он понял, что проиграл окончательно. Дэефет купил не предательство легионов Това. Царь Иегудейский купил жизнь своего врага».