Гиллиус: светлая сторона. Книга 1

Один из Тэмиссов вдруг набросился на пса, повалив его на землю. Он обхватил его шею и со всей силы душил. Но пес оказался сильнее и прижал его лапами к земле. На лицо парня капали собачьи слюни. Тогда Харос завел за голову меч и обрушил его на спину собаки. Тот завыл, точно щенок, и свалился. Его окровавленный язык вывалился на землю.

Было немного смельчаков, которые отважились голыми руками наброситься на угольных псов. Поэтому Харос был один против двоих.

– Ну, давай! – нацелился он на одного пса. – Сделай хоть шаг – и я разрублю тебя на куски!

Пес поднялся на задние лапы, и все мы могли лицезреть столь ужасное зрелище. Рост этой псины превышал самого здорового медведя, а пасть оказалась такой большой, что он мог бы без труда проглотить целиком гилла. Пока мы в оцепенении за ним наблюдали, третий пес раскидывал светлых гиллов, а после напал на Ферлею.

Он вцепился ей в шею, и они вместе упали на землю. Я никогда не слышал столь жалобного крика, какой вырвался из этой девушки.

Все одновременно побежали, меня сбили с ног, лежа я получил мощный удар по ребрам, еще несколько – в голову. Я поднялся на локти и, держась за живот, за всем наблюдал.

Ферлея пыталась разжать челюсть пса, но она захлопнулась на ее шее, точно капкан. Ее ноги бороздили землю, и она пыталась кричать. Вставший на дыбы пес кинулся на Хароса, и они сошлись в схватке. Пес кусал ему руки, а после вцепился в ногу, Харос упал. Ферлея извивалась под псом, но вскоре сдалась. Ее платье на груди было пропитано кровью.

Что могла толпа безоружных гиллов против настоящего зла? Некоторые мужчины прыгали на спины собак, но те их быстро сбрасывали. Страшно предположить, что бы случилось, если бы не появился Югула.

Этот парень бежал к толпе, вытягивая на ходу ножик из сапога. Оказавшись вблизи обидчика Ферлеи, напал на него со спины. Его клинок пропал в плоти собаки по самую рукоятку. Он нанес двадцать, а то и тридцать ударов. Югула был так увлечен уничтожением темного гилла, что не заметил, как тот умер. Пес давно лежал трупом, а Югула продолжал втыкать в него нож.

Но шокировало меня вовсе не это. А то, что я увидел, когда Югула повернулся. Наши взгляды встретились, и я замер от ужаса видеть его лицо. Оно было бледным, как и его глаза, и не источало ничего, кроме ненависти. В нем не было ни страха, как у всех гиллов, ни сожаления, как у Хароса, только ненависть. Его губы замерли в момент крайнего отвращения, будто жизнь, которую он только что отнял, была самой ничтожной из существующих. Это был взгляд безумца, человека, которого ничего не страшит. Он был таким ловким и сильным, что его дыхание даже не сбилось, когда он убивал пса.

Он продолжал на меня глядеть, но я отвернулся.

Харос все еще сражался с угольным псом. Пес увидел, как на него несется меч, и увернулся. Харос замахнулся снова и на этот раз попал ему в живот. Удар был настолько сильным, что тело собаки разрубило напополам. Два куска окровавленной плоти упали на землю. Из одной половины ручьем текла кровь, а из другой вывалились кишки, точно сардельки. На всякий случай Харос отрубил ему голову.

Я понесся к Ферлее. Ее горло было разорвано, кровь уже не текла, а просто застыла, словно желе.

– Ферлея! – Я зажал ее рану руками. – Держись, держись, не умирай! На помощь! – закричал я. – Помогите, прошу вас!

Рядом со мной стоял Югула, но вскоре удалился.

Повсюду еще слышались звуки страха и паники.

Кровь Ферлеи переставала быть теплой.

– Что же это? – бормотал я, осматривая ее бледное тело. – Не умирай, прошу тебя! Ферлея, ты меня слышишь? Ферлея!

Но она только слегка приоткрыла рот и издала длинный продолжительный выдох.

Я стал вспоминать, что говорила королева Тоэллия об ускорении регенерации жизненных тканей.

– Дрифы могут лечить, – прошептал я. – Дрифы могут лечить!

Я привстал, не отрывая рук от раны, чтобы найти хоть одного Дрифа.

– Прошу вас! Кто-нибудь! Мне нужна помощь! – Но мимо меня просто проносились в панике гиллы. – Здесь раненый! У меня раненый! ПРОШУ ВАС!

Помимо Ферлеи были еще окровавленные тела, но я хотел помочь хотя бы одному из них. Какое-то время я в смятении сидел рядом с Ферлеей и смотрел, как силы ее покидают. Ее алые и пухлые губы превратились в белесые куски кожи, а руки тряпками валялись рядом с телом. Я боялся отнять ладони от ее разодранного горла, будто после этого мог произойти взрыв. Когда шум стал стихать и никто уже не кричал, с неба спустились Дрифы.

– Помогите! – снова кричал я, хотя не был уверен, что Ферлея еще жива. – Сюда, прошу вас! Помогите!

К нам стали подбегать гиллы. Я слышал, как кто-то закричал от ужаса, увидев Ферлею в таком положении. Вскоре явилась Тоэллия и бросилась в нашу сторону.

– Как она? – разогревая друг о друга свои ладони, спросила королева.

– Я н-не знаю, – стал заикаться я, – мне кажется, она не дышит.

Королева опустилась на землю перед Ферлеей напротив меня:

– Убирай руки, Богдан! Скорее!

Я так отчаянно сжимал ее рану, что уже почти не чувствовал своих рук. Когда убрал, на ее шее не хватало огромного куска кожи. Пес выгрыз ей горло.