Гильотина в подарок

– Отнесешь в машину! – приказал Еремин. – А я вызову муровцев-тимуровцев. Им тоже есть над чем пораскинуть мозгами. Заодно объявим розыск «форда».

Еремин снял уже телефонную трубку, но Антон, не торопившийся покинуть магазин, вдруг спросил:

– А зачем он убил его?

– Ну ты даешь! Это ведь только в романах на все вопросы сразу находятся ответы. В жизни совсем не так.

– Он не мог не слышать нашего разговора! Понимаешь?

– Ты хочешь сказать, что убийца знал, что в магазине есть еще кто-то, но это его не остановило?

– Вот именно. Значит, он не собирался грабить.

– Просто захотелось замочить продавца? – Костя явно насмехался. – Да еще и при свидетеле! Так эффектней, правда?

– Может, продавец располагал какой-нибудь информацией?..

– Тебе показалось, что хозяин знал убийцу?

– Нет. Скорее, не знал.

– Так вот что я тебе скажу. Он приходил за гильотиной. Или за чем-то еще. А присутствие в магазине покупателя его только возбудило! Он же не дурак, сообразил, что дело идет о покупке, а значит, покупатель при деньгах. Иначе зачем притащился в антикварный? Замочив продавца, он бы глазом не моргнул и замочил бы покупателя. Но грохнувшая витрина испугала его. Шум всегда действует на преступника отрезвляюще.

– Мне угрожала смертельная опасность? – осознал наконец Полежаев.

– А я тебя предупреждал.

Антон не стал спорить. Завернув старинный предмет в красную тряпицу, он направился к выходу.

– Только через черный ход! – предупредил следователь. – И жди меня в машине!

Наступившие сумерки сделали переулок еще более зловещим, и писатель прибавил шагу, чтобы побыстрее уйти от этого кошмара.

* * *

Женя ждал начальника до упора. Так было приказано. И студент-медик, впервые получив серьезное задание, не мог не оправдать надежд своего патрона.

– Ждешь? Умница! – оценил Еремин, ввалившись в контору в двенадцатом часу ночи.

– Константин Николаевич, я… – начал было новоиспеченный эксперт.

Но тот его перебил.

– Потом доложишь. Надо сначала выпить по чашке кофе и чего-нибудь пожевать.

– Сейчас все сделаю! – объявил Женя. – Чайник только что вскипел. Есть торт.

– Торт? С чего бы это? Аллочка решила загладить свою вину?

– Нет, я сам купил по дороге. Надо же отметить мой дебют.

– Ах вот оно что! А я уж, грешным делом, подумал, что ты подхалимничаешь! Ведь я ужасный сладкоежка! Тащи его скорей!

За чашкой кофе начальник возвестил, что говорить о делах пока не будет.

– Ты на каком курсе, студент?

– На четвертом.

– Живешь где?

– Дома.

– Москвич, значит?

– Ну да.

– Папа, мама живы?

– Живы, слава Богу!

Женя все больше удивлялся учиненному допросу, а следователь – тому, что ничего не знает о своем подчиненном.

– Как же нам с тобой поступить, студент? Лето кончилось. Тебе надо учиться. А Елизарыч вышел на время из строя. Мне нужен постоянный эксперт.

– Я могу взять академический.

– Ладно, не будем пороть горячку. Снял отпечатки?

– Так точно, Константин Николаевич, – по-военному отрапортовал Женя.

– Женщина тебя нормально приняла?

– Удивилась тому, как помолодел Елизарыч. Чаем напоила. Хорошая женщина. Только очень напуганная. Ей кто-то позвонил при мне. Так она после этого сама не своя ходила.

– Когда это было?

– Часов в девять.

Не откладывая в долгий ящик, Константин набрал номер Василины, но трубку никто не поднял.

– Где дактилоскопические снимки?

– Я их по факсу отправил муровцам-тимуровцам, – спокойно ответил Женя, воспользовавшись любимым термином начальника.

– Чего ради?

– Так делал Иван Елизарович, когда наша картотека его не удовлетворяла.

– И все-таки прежде надо было посоветоваться со мной!

– В следующий раз буду умнее, – пообещал студент и добавил: – А вам тоже факс пришел!

Еремина информировали по вопросу о месте регистрации квартир Роберта Игнатьевича, фотографа. Также прилагались адреса двух квартир, которые он сдавал жильцам.

– Вкусный торт, Женя! – похвалил патрон и снова снял телефонную трубку.

Номер Василины Шведенко снова ответил длинными гудками.

– Расскажи-ка подробней про этот звонок, – попросил он парня.

– Да что рассказывать! Мы пили чай. И тут позвонили. Она сразу насторожилась. Я не прислушивался к разговору. Неприлично как-то. Телефон у нее тут же на кухне. Но я не слушал. Даже хотел уйти в комнату.

– Ты на сыскной работе, парень, и нечего играть в воспитанность! – Еремин не на шутку рассердился. – Кто это хоть был, женщина или мужчина?

– По-моему, женщина. Точно – женщина. Хозяйка квартиры была немногословна, только «да», «нет». Потом положила трубку вся бледная, дрожит. Я спрашиваю: «Что случилось? Чем-нибудь помочь?» А она: «Ничего. Сама разберусь». После этого я ушел. Мне показалось, что мое присутствие ее тяготит.

– Если это касалось ее погибшего мужа, то могла бы передать информацию для меня, – рассуждал вслух сыщик, – или позвонить мне. Значит, ей угрожали, – сделал он окончательный вывод. – Женщина, говоришь, звонила? Опять женщина…

Он с такой силой растер пальцами виски, что со стороны это можно было принять за особый род шаманства.

– Придется ночку не спать, – решил Еремин. – Как ты к этому относишься?

– Я готов.