Гильзы в золе: Глазами следователя

— Аппетит у вас был хороший, и он рос по мере удач. А удачи вам сопутствовали. В поселок Заречный вы переехали по настоянию своей новой жены. Ее потянуло в родные места. Вы были довольны супругой и прислушивались к ее советам. Работая бухгалтером в леспромхозе, она смотрела сквозь пальцы на ваши рейсы к частным застройщикам. Может быть, на этой почве вы и нашли друг друга. В Заречном она устроилась бухгалтером на базу маслопрома, а вы долго никуда не поступали, приглядывая место по душе. Прирабатывали на частных заказах: монтировали несложное оборудование сепараторных пунктов. Узнав, что на базе новый завхоз, вы решили познакомиться с ним. Повод имелся. Вы намеревались предложить ему свои услуги в ремонте заграничной машины — рефрижератора «Астрофиат». Высказали, что в трудовом соглашении неплохо было бы указать сумму с запасом на магарыч. Новый завхоз не пропустил этих слов мимо ушей. Скоро ваша дружба окрепла, и завхоз порекомендовал вас на постоянную работу. Побочный заработок был немалым. К огорчению Анны Васильевны, вы стали приезжать домой навеселе, что вызывало бурные сцены. В конце концов Анне Васильевне удалось повлиять на вас. Пьянки стали реже.

У Макарова вы поселились с твердой надеждой, что старик долго не протянет. Дети Макарова были взрослыми, и никто из них не собирался претендовать на жилье старика. Слышали о законе, не позволяющем выселять квартирантов при продаже дома. С этой стороны все обстояло хорошо. Если бы наследники решили продать дом, то охотников покупать его «с начинкой» нашлось бы немного. Помучившись с квартирантами, они в конце концов вынуждены были бы продать дом вам же. Продать за полцены, ибо иных покупателей они не имели бы. Вы прожили у Макарова два года. Старик, несмотря на множество болезней, жестоко обманул ваши надежды. Он почти перестал пить и выглядел свежим и долговечным. Ко всему он вмешивался в ваши семейные дела. Во время ваших скандалов с женой он становился на ее сторону, порой приглашал на помощь соседей. Однажды он вызвал даже милицию. Вы тогда едва избежали двухнедельной отсидки. Жена в конце концов взяла вину на себя и вас выпустили.

— Ха! Об этом секрете знает вся улица.

— Тем не менее факт не перестает быть фактом. Но в особенности вы возненавидели Макарова после того, как старик заявил вам, чтобы вы подыскивали другую квартиру. Рушилась ваша мечта навсегда остаться в доме. В этот вечер у вас и родилась мысль ускорить ход событий. Вначале вы не принимали этой мысли всерьез. Но старик становился все настойчивее в намерении выселить вас. И это разжигало вашу ненависть. Мысль избавиться от старика стала являться все чаше и чаще. И все-таки это была скорее отдушина для вашей ненависти, чем твердое решение.

— Вот как? Интересно!

— Вас останавливало не столько отвращение к тому, что должно было случиться, сколько боязнь неудачи… В конце мая вы возвратились из командировки. Спиртное, выпитое в гараже с шофером Недосекиным, не развеселило вас, а скорее разозлило. Дома жена стала упрекать вас в том, что вы путаетесь с разъездной лаборанткой, что не сдержали обещания приходить домой трезвым. Упрек привел вас в ярость, и вы бросились на нее с кулаками. В это время в комнату вошел хозяин. Вы оставили жену и обернулись. Теперь у вас появилась решимость, которой до сих пор недоставало. Все произошло в считанные секунды. Воспоминание о случившемся вначале было неотвязным и страшным. Но позднее, когда вас перестала беспокоить милиция, оно являлось все реже и реже, стало привычным. Вы отгоняли его, успокаивая себя тем, что в прошлом все задуманное вами хорошо кончалось.

Клешнев проглотил комок.

— У вас, как в толстом романе, гражданин начальник. Даже интересно слушать. Может, вы знаете, где находится труп? — спросил он с усмешкой.

— Вы завернули его в старое байковое одеяло, лежавшее под периной Макарова, и вывезли на машине шофера Худякова за город в ночь с 29 на 30 мая. Чем дольше вы. Клешнев, сидели в тюрьме, тем сильнее становилась уверенность в благополучном исходе дела. Если бы прокуратуре удалось собрать нужные доказательства, думали вы, дело давно бы передали в суд. Вы готовы были сидеть под следствием еще год, но не думали отступать. Вы в тысячный раз взвешивали улики. «Пока не найден труп, думали вы, моя вина остается сомнительной». А труп вы отвезли далеко и спрятали надежно, так что, вы полагаете, его никогда не найдут.

Слушая Вострикова, Клешнев откровенно ухмылялся, обнажая вставные металлические зубы.

— А рассказывать правду вам все-таки придется. И раньше, чем вы думаете.

Клешнев встал, вытянув вперед голову с острым горбатым носом, словно собираясь клюнуть Вострикова.

— Пугаете? А мне не страшно. Нет у вас доказательств. Одни романы. Понятно?