Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр

«Когда мы были на войне,
Когда мы были на войне,
Там каждый думал о своей
Любимой или о жене»

Резанова только головой качала…

А Вовка думал о жене. Часто и много. Как она там, в новом доме? Справляется? Как здоровье? Им уже скоро встречать нового человечка. Для нашего пастыря это трепетная, нежная и абсолютно деликатная тема… Переписываясь с супругой (а с кем он переписывается, мы замечали сразу), он трогательно и забавно шевелил губами и улыбался. Ах, совсем ещё молодой наш пастырь… Почти мальчишка. Тридцати же нет!

В размеренном темпе, с передыхами, с песнями, разговорами и фотосессиями мы вернулись в столицу шерпов.

Душ; приличная еда; нормальный гостиничный номер, поначалу нам пытались впарить номер почти в подвале, но мы пообещали взбунтовать местные племена, и нам выдали номер на втором этаже, светлый и почти тёплый; масса народа в магазинах; кафе… Одним словом: столица!

Мы тоже пошли по магазинам и кафе, хотелось каких-нибудь аутентичных сувениров, памятных фотографий и ещё настоящего кофе. Настоящего не нашли, но тот, что подавали, уже был его правдоподобной копией. Мы бродили, отдыхали, радовались теплу, людям, воздуху, а когда стемнело, в прекрасном настроении и замечательном расположении духа вернулись в отель…

И тут перед ужином чуть нам всё не испортил соотечественник. Ни с того ни с сего он вдруг решил провести с нами воспитательную работу. «Вы тут громче всех орёте! — кричал он… — От вас нигде нет покоя! — кричал он… — Вас даже на улице слышно!» Надо сказать, альпинистская братия вообще шумная… В кают-компаниях порой стоит такой гвалт, разговаривать можно только перекрикивая друг друга. И, да… мы тоже разговаривали громко…

Вовка его успокоил… И всего-то сказал, что товарищ не прав. (Пообещав, правда, при этом «пообрывать ручечки», которыми товарищ отчаянно жестикулировал в опасной близости от Галины.)

Потом он извинился, этот русский нервный космополит. И мы его поняли и простили… А что поделаешь? Может, у человека нервы ни к чёрту, может, ему и англосаксы тоже надоели своими криками, да вот только английского он не знает, а знает русский… Всё может быть.

Ещё жизни подпортила нам ночь. По старой памяти мы решили обойтись без спальников (какие спальники, когда кровать греет?). Галина даже не стала забирать свой у Дэна (спальник Резановой нёс шерпа Дениса). Но… У меня подогрев не работал, и я к часу ночи перебрался в свой спальник, а Резанова сварилась, у неё подогрев не регулировался. Досыпали ночь, поменявшись местами: я отдал Резановой спальник, а сам ушёл спать на её неуправляемую кровать, и, надо сказать, мне там показалось комфортно. Я вообще люблю тепло… Особенно в горах. Особенно после восхождения… После горовосхождения, после альпинизма…

Из интервью с В. Котляром

— Альпинизм альпинизму рознь! Есть альпинизм технический. Есть просто восхождение на высоту ногами. Есть…

Вот чем отличается горный туризм от альпинизма? Не знаешь?

Туризм — это прохождение маршрута из точки А в точку В. То, чем мы тут занимались. Это может быть и по горам: через перевалы, хребты с выходом на смотровые площадки. Я говорю утрированно, терминология может быть другой…

А альпинизм — это восхождение на горную вершину! Пешком или по скалам, по льду или по снегу — не важно. И восхождение на Эльбрус и Килиманджаро — это тоже альпинизм.

А здесь у нас был горный туризм. Или, как сегодня называют модным иностранным словом, «трекинг».

Альпинизм, ещё раз повторяю, это восхождение на горные вершины, а как, каким способом, это уже нюансы… Как неважны и категории сложности.

Допустим, Килиманджаро в классификаторе значится как гора некатегорийная. Тем не менее, гора! Вершина. Высочайшая точка Африки.

— Эта некатегорийная гора, блин, между прочим, поломала представление многих о том, что некатегорийность — это легко.