Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр

Благодаря своей близости к Эвересту, аэропорт пользуется популярностью среди альпинистов, начинающих восхождение из Луклы. Несколько авиакомпаний выполняют рейсы сюда из Катманду, однако, полёты здесь возможны только днём и при условии хорошей видимости. Погода в районе аэропорта непредсказуема; и её неустойчивость становится причиной частых отмен авиарейсов. ВПП позволяет принимать только вертолёты и самолёты короткого взлёта и посадки, такие, как De Havilland Canada DHC—6 Twin Otter и Dornier Do 228»

Страшно не садиться и взлетать с той полосы, страшно смотреть, как это делают другие… Любой взлёт сопровождается звучным выдохом и фразами: «Fuck!», «Ё!», «Ficken!». Вполне традиционными фразами восхищения мастерством пилотов. Не одни русские умеют материться на закат, врал Задорнов.

Сели. Выгрузились. Как предсказывал Володя, багажа нашего нет. Как в воду глядел наш мудрый гид. А в Лукле холодно. По сравнению с Катманду, холоднее и ветренее. Многие непуганые европейцы заявились в шортах и майках. Володя со словами: «Нужно представлять Россию с хорошей стороны…» — накинул свою куртку с фирменной надписью «7 SUMMIT» на плечи молодой немки. Не заигрывая, испросив разрешение у её парня, просто чтобы не замёрзла немчура бестолковая.

Багаж ждали два часа. Потом ещё час разбирались с шерпами, кто что несёт. От шерпов переговоры вёл их главный, он же второй гид нашей группы, шерпа Намгель. Остальные трое будут молчаливыми портерами…

Запутал? Шерпы — портеры, портеры — шерпы… Давайте разбираться…

Портер — по-английски «носильщик».

А «шерп», правильнее «шерпа», — название народности. В Непале их, народностей, много. Ситуация, схожая с Кавказом, когда возле гор обитает несметное количество народов и племён. И шерпы — лишь одна из них. Есть знаменитые гуркхи, есть, собственно, непальцы, есть лимбу, раи, таманги, невари и ещё косой десяток других всяких.

Раньше шерпы традиционно выполняли функции обеспечения поддержки высотных восходителей, у них хорошая природная горная акклиматизация, они способны выдержать и высокие горы, и тяжёлые грузы. Но в последнее время в качестве портеров всё больше привлекают раи. Шерпы нынче — белая кость. Но у нас в группе портеры всё же шерпы.

Около двенадцати, всё получив и обо всём договорившись, мы перешнуровали ботинки, затянули ремни, настроили по длине трекинговые палки, надели рюкзаки, и покинули, похожую на городок Дикого Запада, Луклу, начав свой путь к великой цели, к базовому лагерю Эвереста, на высоту в 5360 метров.

Не сразу мы начнём набирать высоту, а станем медленно подкрадываться, привыкая и акклиматизируясь, укрепляя мышцы ног и рук восхождениями на радиалках и переходах между базами. И всё равно акклиматизации окажется мало. Её всегда мало. А в тот первый день мы даже понизили высоту. Прилетели на 2800, а ночёвка была в трёх часах в Пхактинге, на 2610.

Погода на переходе стояла обычная, горная. На солнце жарко, в тени и на ветру холодно. Не знаешь, что надеть… Шли по широкой каменной тропе, траверсом огибающей гору над ущельем. Справа гора. Слева ущелье. Справа облака и небо над горами, слева горная река на дне ущелья. Небо, горная река, каменные дома, зелень, цветущие вишни и горы, горы, горы… Горы справа, горы впереди, горная тропа под ногами… Гималаи. В Гималаях мы! В самых высоких горах на планете. В самых-самых высоких!

О! Они своенравны, эти горы. Горды. Независимы! И от людей, и от богов. Разве что Сам Яхве рассердится на них, как было в 15-м, когда после землетрясения даже Эверест стал на два с половиной сантиметра ниже и сдвинулся на три на юго-восток. (Только на 2,5! и только на 3!)

Первый час я шёл с трудом. «Скафандр» никак не хотел включаться в такое вселенское безобразие, как трекинг в Гималаях. Он то захотевал пить, то пѝсать, то у него начинала стрелять коленка, то болеть голова, а то его вдруг начинало качать из стороны в сторону. Мучился я до обеда. А после, наевшись каши с мясными консервами и напившись сладкого, приторно-сладкого чаю, вдруг ожил и пошёл, пошёл, набирая темп и твердость шага… В Пхактинг я уже входил уверенно, не мотаясь, в нормальном состоянии. Впрочем, как и все.