Gimme More: Крис и Эва (СИ)

Парень уже был готов наклониться и обнять меня, но, когда я в смятении сделала шаг назад, в защите выставляя вперед стакан с вином, словила его сконфуженную улыбку и смешливый взгляд.

— Я так изменился? Ну, присмотрись! — я всмотрелась в лицо, вспоминая всех людей, когда с которыми когда-либо сталкивалась, но единственное, что мне было знакомо, это глаза, но, чьи они были, я не могла вспомнить, мой мозг отказывался выдавать мне информацию. — Дам подсказку: клад на заднем дворе возле дуба!

— Бог мой! — я прикрыла рот, уставившись в изумлении на парня, который снова предпринял попытку меня обнять, и уже пошла навстречу, вспомнив эти глаза. — Ты засранец, я никогда тебя не прощу!

— Ой, я думал ты уже забыла об этом. — Рассмеялся он, отступая на безопасное расстояние, заметив взглядом надвигающиеся к нам фигуры Нуры и Уильяма.

— Вы знакомы? — спросила с яркой улыбкой на губах Нура, хотя в глазах была настороженность.

«Я видела, как он лез, и поспешила на помощь», — говорила подруга негласно.

— Да, давно правда не виделись, — ответила я, облизав пересохшие от матовой помады губы.

«Все в порядке», — заверила я ее в ответ.

— Пер, не думал, что ты встретишь здесь знакомых, — вмешался парень Нуры, переводя взгляд с меня на Пера и наоборот.

— Тут полагается, что вы должны рассказать свою историю знакомства, — подтолкнула нас Нура, когда мы не прекращали глупо смеяться и пялиться друг на друга, повторяя две фразы: «не может быть», «поверить не могу».

— Эм, я жила у него, когда училась в начальной школе. Месяц или около того, да?

— Достаточно долго, чтобы я ее запомнил. — Сказал Пер, проводя руками по старательно уложенным волосам.

Я хотела продолжить рассказ, но меня отвлек телефон, который коротко завибрировал в сумке. Извинившись, получив на это недоуменные взгляды Нуры и Уильяма, я достала телефон и, прочитав сообщение, быстро пробежалась глазами по толпе, ища карие наглые глаза, которые пожирали все.

Черное кружевное — удар ниже пояса

Мой взгляд почти сразу нашел Криса, который стоял в группе людей у колонны и, как ни странно, не ухмылялся в своей обычно манере, а улыбался, как нормальный человек. Крис просто улыбался, конечно, видно, что улыбка вымученная, но все же это уже что-то.

Наши взгляды встретились, и что-то пронеслось внутри так быстро, что я толком не успела этого понять и осознать. По его довольному взгляду я заметила, что ему по нраву осмотр моего наряда, где я пыталась выявить хоть какой-нибудь недостаток, чтобы съязвить, но не вышло. Сегодня он выглядел так же безукоризненно, как и я. Черная рубашка, черный тонкий галстук в серую тонкую полоску, черный пиджак, черные прямые брюки, которые так хорошо демонстрировали его… физиологию, что у меня внутри проснулась странное желание подойти и шлепнуть его хорошенько, чем бы я его точно подзадорила и удивила бы.

Посмотрев ему снова в глаза, я немного испугалась того желания, поэтому решительно убрала телефон в сумочку и бросила выразительный взгляд на его спутницу брюнетку, которая так сильно прижималась к его боку, иногда кладя голову ему на плечо и заискивающе заглядывая в глаза, что мне стало ее жаль.

Она или очень хороша актриса, притворяющаяся ангелом рядом с таким притворщиком, или глупышка, что тешит надежды на «он изменится ради меня». Кто она из этого — узнаем позже.

Я повернулась к нему спиной, демонстрируя глубокий вырез, и вернулась к разговору моих трех собеседников.

— Твоя мама также на разъездах? — спросил Пер, закусив губу, когда он посмотрел на Нуру, которая нарочито не отводила от него жесткий взгляд, он понял, что задал неподходящий вопрос.

Что бы сделала обычная Эва? Покраснела и смутилась бы от того, что смутила кого-то? Да.

Что сделала бы пустая Эва? Она бы почувствовала, как воронка с ликующими криками проснулась внутри и залпом выпила стакан вина и еще, и еще? Да.

Что сделала бы нынешняя Эва? Сказала бы правду? Да.

— Все также, — ответила я, глядя прямо ему в глаза. — Она привыкла жить отдельно, что уже забыла, что у нее есть дочь.

— Она снова уехала? — спросила Нура, удерживая улыбку на губах.

— Ага, — ответила я, улыбаясь в ответ. — Я споткнулась о чемодан в коридоре, когда пришла с дополнительных уроков, и нашла записку на столе.

Я прямиком побежала ее искать и нашла в комнате, где она поправляла причёску. Увидев меня в отражении зеркала, она изумилась и быстро повернулась ко мне, одаривая счастливой улыбкой. Или играло мое воображение, или все так и было, но такую улыбку я видела у нее только тогда, когда чемодан стоял в коридоре, а на улице сигналило такси.

Маме нравилось уезжать. Чтобы она ни говорила, это приносило ей какое-то непонятное для меня счастье.

Но не это меня расстроило и довело до срыва, так что я расколотила зеркало в ее комнате, которое посмело запечатлеть эту улыбку.

Нет, меня довел тот факт, что, узнав об отъезде, она позвонила в такси, а мне нацарапала записку на чеке! Она сначала позвонила в гребенное такси и совершенно точно не собиралась звонить родной дочери!