Gimme More: Крис и Эва (СИ)

— Сейчас будет. — Я сделала большой глоток вина, почти полностью осушая стакан и поставив его на стол. Я плавно опустилась рядом с Крисом на колени и, мягко посмотрев ему в глаза, заставила себя говорить мягко, нежно, аккуратно. Я заставила себя говорить так, как никогда не смогла бы заговорить с этим мудаком. — В тот вечер, в бассейне, я смогла залезть в воду потому, что ты тянул руки. Я достаточно легко переборола страх, зная, что ты меня не отпустишь и будешь там рядом. Я смогла успокоиться и подавить идиотские воспоминания, связанные с этой водой. Смогла, потому что ты был рядом, и в некотором смысле мне теперь не так страшно быть рядом с водой, ведь у меня есть приятное воспоминание о том вечере с тобой, Крис. И сейчас я просто хочу отплатить тебе тем же, помочь преодолеть себя и немного забыть ту боль, что сейчас не дает тебе встать на ноги и сорвать эту чертову ткань с рояля и сыграть так, чтобы у меня потемнело в глазах от восторга.

Сжав мое запястье, Крис быстро наклонился ко мне и очень быстро нашел мои губы своими и слился с ними в мягком, нежном, глубоком поцелуе. У меня внутри все готово было ухнуть в пропасть только от ощущения его языка на моих губах, его тепло и запах кружили голову сильнее, чем какой-либо алкоголь.

Крис сводит меня с ума

Его пальцы легли мне на затылок, нежно лаская бархатную кожу под пальцами. Он углубил поцелуй, продолжая ласкать меня языком, и я была поражена такой мягкостью, что просто наслаждалась моментом, а не старалась доставить ему такое же опьяняющее чувство удовлетворения. Когда поцелуй прекратился, он мягко провел большим пальцем по моей нижней губе и как-то грустно улыбнулся, не решаясь посмотреть мне в глаза.

— Я поверил тебе. — Прошептал он, отталкивая меня от себя и вставая на ноги. Я откинулась назад и, сложив руки на коленях, смотрела на Шистада, который подошел к роялю, стащил с него белую ткань, отбрасывая в сторону. Его глаза немного загорелись, когда он смог увидеть этот белый, красивый, блестящий инструмент.

Глубоко выдохнув, он сел на скамейку и, занеся руки над крышкой рояля, сидел не двигаясь, ища в себе силы взять и открыть эту крышку и обнажить перед собой черно-белую душу инструмента.

Я встала на ноги и быстро выключила основной свет в комнате, оставляя софиты. Мне подумалось, что так ему будет легче собраться, когда будет не так ярко и когда будет уютная, даже интимная темнота вокруг. Я долго мялась у выключателя, раздумывая, куда мне идти дальше: сесть на диван или подойти к Крису и встать рядом, продолжая играть роль благородной девушки? И я снова задала вопрос, который зачастил за этот вечер в моей голове.

А что бы сделала «обычная» Эва? Эта Эва отметается сразу, она бы не дошла тупо до этого момента.

А как поступила бы «пустая» Эва? Она бы села на диван и оттуда поддерживала того, кому не нужна эта поддержка.

Сделав короткий выдох, я подошла к окну у рояля и посмотрела на ночной город, немного радуясь, что никакие грустные мысли не посещают мою голову при одном виде на этот пейзаж.

— Тут нужна еще реплика, — хрипло сказал Крис, привлекая мое внимание.

— Расскажи что-нибудь хорошее о ней, — сказала я, смотря на уверенного в себе парня, который так и сидел за роялем, удерживая руки в воздухе. — Просто расскажи.

— Мама не заставляла нас заниматься музыкой, у нас даже дома инструментов не было, ей хватало в театре, где она работала. — Неуверенно заговорил Крис, неотрывно смотря на свое отражение в белом рояле. — Но я все равно с ней связался, это произошло странно. Папа не смог посидеть со мной и сестрой, а у мамы репетиция, вариантов не было и папа отвез нас к ней в театр. Мама оставила нас с сестрой в камерном зале, где на сцене стоял черный красивый рояль, и сказала нам его не трогать и не мешать репетировать, если вдруг кто придет. После ее ухода почти сразу зашел музыкант и, не обратив на нас внимания, прошел к роялю, помечая карандашом что-то в большой тетради, теперь я знаю, что там были ноты, но тогда это было загадкой. Все так же не обращая на нас внимания, он сел за инструмент и начал играть, а это уже привлекло мое внимание и отвлекло от сестры, которая была этим недовольна. Я так заслушался, и мне захотелось быть поближе, что я встал и пошел к сцене и, чуть не споткнувшись о провода, все-таки уселся на ступеньку и слушал, слушал, слушал, как тот играет, и это было так красиво, что я необдуманно захлопал ему, когда тот сделал паузу.

— Он вас выгнал? — я не знаю, зачем его прервала: или мне просто надо было что-то ляпнуть, чтобы напомнить о себе, или мне хотелось испортить такой момент и разрушить странную атмосферу вокруг.