Гиммлер. Инквизитор в пенсне

Весной 1920 года страны Антанты принудили берлинское правительство распустить все резервные формирования рейхсвера. Генрих Гиммлер в очередной раз оказался за рамками военизированной структуры. Впрочем, такое состояние длилось не очень долго. Он почти сразу же присоединился к так называемой баварской гражданской самообороне, создание которой были инициировано властными структурами, намеревавшимися обойти запреты стран-победительниц. Кроме этого Генрих Гиммлер вступил в стрелковое общество «Фрайвег» («Свободный путь»), которое носило откровенно парамилитаристский характер. Кроме психологического момента, не стоило забывать про сугубо меркантильные соображения — членство в этих организациях давало Генриху Гиммлеру фактически бесплатный воскресный проезд на поезде, который он использовал для того, чтобы навещать своих родителей. Вдобавок к этому надо отметить, что в то время политические воззрения Генриха Гиммлера были очень рыхлыми и несформировавшимися. Если не считать стремления к вооруженным акциям, то он фактически не интересовался политикой, по крайней мере не доверял своему дневнику каких-то конкретных политических суждений. Если некоторое время назад он демонстрировал симпатии Баварской народной партии, то уже во время выборов в студенческий комитет Высшей школы он отдал свой голос ультраправым — «немецким националам». Приблизительно в то же самое время он начинает разочаровываться в католицизме. Толчком для этого могли послужить проповеди, в которых отчетливо читались идеи баварского сепаратизма и имелись выпады в сторону пруссачества. Гиммлер полагал себя немецким националистом, а потому никак не мог смириться с подобными тенденциями. Впрочем, в то время он еще не был расистом и убежденным антисемитом. По крайней мере радикальные идеи еще не стали частью его мировоззрения. Подтверждением этого может стать конфликтная ситуация, в которую в конце 1919 года был вовлечен Генрих Гиммлер. Тогда в среде студентов-фронтовиков активно обсуждался вопрос: можно ли было драться на дуэли со студентами-евреями? Гиммлер не смог сказать ничего однозначного относительно возможного равноправия студентов-немцев и студентов-евреев.

Как известно, немецкие студенческие корпорации были весьма консервативными, и казалось бы, внутри них не должно было иметься поводов для противоречий по «еврейскому вопросу». Однако указанная дискуссия происходила между студентами-пангерманистами, отказывавшими евреям в их правах по «расовым соображениям», и студентами-католиками, которые делали то же самое, но по «культурно-религиозным соображениям». Запись, которую сделал после этого в своем дневнике Генрих Гиммлер, весьма показательна: «После ужина мы беседовали о еврействе и вопросе чести. Очень интересная беседа. Я размышлял над ней во время обратного пути. Я прихожу в противоречие с моей религией». Очевидно, что Гиммлер должен был разделять позицию католических студентов, однако он подспудно чувствовал симпатию к расовому антисемитизму. Оговорки, которые он позволял себе на страницах дневника, указывали, что Генрих Гиммлер все еще не решался перейти на позиции радикального расового антисемитизма. В частности, он записал: «Пусть все идет так, как угодно Господу. Я буду всегда молиться ему и буду преданным католической церкви, я защищу их, даже если буду извергнут из нее». Три дня спустя Генрих Гиммлер завел разговор о церкви, дуэлях и принципах чести со своим кузеном Людвигом Цалером. Генрих разрывался между своими личными убеждениями и догматами католической церкви. В состоянии этого внутреннего смятения он записал в дневнике: «Вечером я усердно молился. Господь поможет мне в моих сомнениях».

Глава 4. Личные связи

Определяющими в формировании личных взглядов Генриха Гиммлера были его связи, которые он поддерживал во время учебы в Мюнхене. К числу его ближайших друзей принадлежали уже не раз упоминавшиеся Фальк Ципперер и Людвиг Цалер. Впрочем, привязанный к своей семье Генрих считал своим лучшим другом старшего брата Гебхарда. Однако больше всего времени в то время Генрих Гиммлер проводил в компании Людвига Цалера. Юноши любили вести между собой длинные беседы. Как-то Генрих записал в своем дневнике: «Людвиг сопровождал меня домой, мы вместе изучали книги и беседовали. Он — очень хороший человек». Отношения же с Фальком Ципперером носили несколько иной характер. Генрих восхищался им, воспринимая как «гениального великого человека», который был его «хорошим другом». Не исключено, что эта дружба подкреплялась любовью к поэзии. Оба юноши пытались писать стихи. Один раз для благотворительных целей они даже сочинили сентиментальную уличную песенку. Они не раз исполняли ее в кругу своих друзей.