Гимн Рождества

– Бедный старый святой Фиакр. – Кэрол замедлила шаг, чтобы получше взглянуть на статую. – Столько веков прошло, и кто теперь знает, какой житейский кризис выгнал тебя в пустыню и заставил жить отшельником? Я сама сделала нечто в этом роде, и потому у меня нет никакого права критиковать тебя. Я сожалею о том, что сказала в твой адрес.

– Рада слышать, что ты говоришь с ним так хорошо, – сказала леди Августа и добавила более резко:

– Но твои сожаления не могут помочь святому Фиакру. Было бы разумней приберечь участие для живых.

Через мгновение Кэрол и леди Августа прошли через каменную стену сада и оказались в ярко освещенном холле, ветхом и непривлекательном. Здание казалось очень древним, так как лепка на высоком потолке почернела от дыма, а стены потрескались и явно нуждались в покраске.

Середину холла занимало несколько металлических столов, покрытых бумажными скатертями с рождественскими мотивами. К столам были придвинуты дешевые металлические стулья. В дверях висело несколько красных и зеленых колокольчиков, потому что потолок был слишком высок для таких украшений. В стороне стояла искусственная елка, сверкая разноцветной канителью. Раскрашенные глиняные ангелы с кривыми крыльями и блестящие цепи из бумажных петелек – все говорило о трудолюбии учащихся воскресной школы.

– Где мы? – спросила Кэрол, – Я опять слышу запах индейки.

– Это то самое мероприятие, на которое преподобный мистер Кинсэйд просил тебя пожертвовать денег. Ты отказалась, но другие – нет. Вчера ему подарили шесть индеек. В рождественские дни пожертвования становятся щедрее, хотя этим славным людям помощь нужна круглый год.

– Помощь в чем? Это что, буфетный стол там, в конце холла? Это званый вечер? А где же тогда гости?

– Их пригласят войти через несколько минут. Добро пожаловать к «Щедрому столу» святого Фиакра.

– Столовая для бедных, – догадалась наконец Кэрол. – Здесь кормят бедняков.

Теперь она заметила, что из помещения, прилегающего к дальней стене холла, слышится какая-то возня и суета. По запахам Кэрол заключила, что там кухня. Оттуда гуськом появилось несколько человек, часть из которых Кэрол узнала. Сходство с процессией слуг в Марлоу-Хаус было полным, ибо оба шествия знаменовали собой дух рождественского веселья перед лицом жесткой экономической реальности.

Кэрол и леди Августа наблюдали, как вошли преподобный мистер Кинсэйд и его жена, неся на дешевых алюминиевых подносах куски жареной индейки. Вошли две пожилых леди, торопливо неся миску с гарниром. Остальное угощение внесли другие добровольные помощники. Даже трое маленьких Кинсэйдов, выделяющиеся сходством со своей светловолосой голубоглазой матерью, помогали при трапезе – каждый из них что-то поставил на буфетный стол.

Трое или четверо мужчин зажигали спиртовые горелки для подогревания пищи. Затем они стали перед столом, чтобы толпа голодных не опрокинула его и не начался пожар. На раздаче у досок и мисок расположились пожилые леди с большими ложками в руках.

– Теперь, – сказал преподобный мистер Кинсэйд своим помощникам, – я думаю, мы готовы отворить двери.

– Возблагодарим Господа, что погода достаточно теплая и люди, ждущие на улице, не замерзли, – заметила миссис Кинсэйд. – Пока каждый получит свою тарелку, бывает такая сумятица.

По случаю праздника миссис Кинсэйд была одета в ярко-красную юбку до щиколоток и такой же яркий зеленый свитер с высоким воротником. На каждом из маленьких Кинсэйдов тоже было надето что-нибудь красное или зеленое, и всех их как следует вымыли и причесали. Преподобный мистер Кинсэйд оглядел свое семейство с законным удовольствием.

– Как я благодарен, что вы все рядом со мной, – сказал он жене, а та в ответ засмеялась и чмокнула его в щеку. Пожилые леди, ожидавшие, когда понадобится раскладывать еду на тарелки, заулыбались и одобрительно закивали при виде этого семейного счастья.

– Миссис Кинсэйд не стесняет себя расходами на одежду, – угрюмо сказала Кэрол. – Готова поспорить, что она могла бы внести свою лепту в это угощение, если бы не так увлекалась модой.

– Ты ничего не знаешь о положении Кинсэйдов. – Голос леди Августы звучал очень грустно, особенно на фоне веселой атмосферы, царящей в холле. – Священники получают небольшое жалованье, особенно те, кому досталось назначение в приходы некогда фешенебельные, но в наше время пришедшие в упадок. Что же до Люциуса Кинсэйда, он отдает приходу больше, чем церковная десятина, чтобы иметь возможность заниматься благотворительностью. А Абигайль Кинсэйд покупает одежду для себя и для детей, в основном выискивая ее на распродажах. Каждую вещь она чистит, чинит и гладит своими руками. Если не может купить чего-то, шьет сама. Она и ее дети одеты по последней моде, потому, вероятно, что она унаследовала чувство моды от своих предков, которые когда-то были почти так же бедны, как она теперь. Может быть, ей кажется, что если она будет хорошо выглядеть, это подбодрит ее мужа, который очень много работает, и поддержит в нем самоуважение и радость. Ты могла бы поинтересоваться и узнать побольше о Кинсэйдах.