Гимн шута – 4

И вновь вопрос был… неприятным. Формально десант Трубиных действительно вторгся на территорию Волконских. Да, у «гостей» были на то основания. Но все они могли помочь победителям. Подтвердить правомерность их решения. А вот если их расстреляют прямо здесь и прямо сейчас из скорострелок армейских транспортов или собьют при попытке взлететь, то ЭТОМУ Волконскому все равно конец. А вот его родичи легко докажут, что речь шла всего лишь об обороне границ.

Приходилось помнить, что каждое произнесённое слово пишется на десятки носителей. С обеих сторон.

— С соизволения воли государевой и для защиты подданных его…

— Да-да-да, — махнул рукой клановец. — Еще попытка? Или все-таки подеремся?

— Нам нужен станочный парк третьего цеха, — коротко объявил о своих претензиях Трубин.

— Е-мое… — под ошеломленным взглядом Марата собеседник насмешливо развел руками. — То есть, это работа Турбиных — аварии на моем заводе, нападения на сотрудников и диверсия?

«Гость»… промолчал. Такое подтвердит только самоубийца. Но и это молчание было довольно… красноречиво. Да, оно не давало права выдвинуть обвинения, но основания для маленькой победоносной войны Трубиных ставило под сомнение основательно.

— Даю слово, что если ты признаешь провокацию против меня лично — я не буду мстить за нее, — коротко выдал Волконский.

Тонкий момент. С одной стороны, ничто не удержит Волконского от обращения «в органы», как говорили в старину. А с другой стороны, стоит ему нарушить слово в таком вопросе, и вести с ним дела откажутся даже мелкие торговые Дома.

— Нам нужен третий цех, — повторил Марат.

— Будет признание — не буду препятствовать, — пожал плечами парень.

Трубин задумался. Он прекрасно понимал, что именно происходит. Собеседник искал основания сохранить за собой («Вернее, уже за сестрой.» — напомнил себе о том, что говорит с живым трупом, мужчина).

— Да, это была наша провокация, — склонил голову он.

Попробуй докажи это в суде. Хоть и сказано было под объективный контроль. Просто никто не будет предоставлять подобную запись. Слишком серьезный урон доя репутации.

— Прекрасно, — улыбнулся Павел. — С этим вопросом мы решили.

Отказываться от своих слов он даже не думал и действительно планировал пропустить «гостя» к станкам. Однако перед тем…

— Теперь поговорим об оскорблении Светланы Волконской, — произнес он.

Прозвучало серьезно. Особенно со стороны того, кому терять-то уже нечего.

Марат развел руками.

— Могу предложить лишь деньги в качестве виры.

Павел нахмурился. Всерьез. Вообще, в вопросах оскорбления госпожи, предложение денег считалось чем-то… не совсем равноценным и достойным. Вроде как дамскую честь меняют на презренное злато.

— Не кажется ли тебе, что… — с легким давлением в голосе начал Волконский.

Однако и этого отчего-то хватило, чтобы Трубин сделал небольшой шаг назад.

— Брат, ты что, с ума сошел⁈ — пробился в эфир возмущенный голос Светланы. — У нас оборотных не хватает! Кассовый разрыв ширится. Нам тысяч двести пятьдесят вообще бы не помешали! Да и…

Дослушивать парень не стал. Общий смысл до него дошел. И цифру он услышал.

— Полмиллиона, — коротко объявил он.

Марат чуток побледнел. Хозяйственная сестренка охнула.

— Десять секунд на решение, — равнодушно подлил масла в огонь. — Девять… Восемь… Семь…

При таких заявлениях главное не уточнять. что именно произойдет, если собеседник условия не выполнит. С одной стороны, пусть сам додумает, а, с другой, никаких лишних обязательств.

— Согласен! — почти выкрикнул гость.

— Отлично, — кивнул Волконский. — Тогда как только Светлана Анатольевна подтвердит получение перевода, я не буду иметь никаких возражений к дальнейшему… продвижению твоих сил.

— То есть, не будешь препятствовать тому, чтобы мы заняли третий цех, так?

— Под протокол, — коротко объявил парень. — Ни я, Павел Анатольевич Волконский, ни мои люди, не буду чинить препятствий к тому, чтобы вы захватили третий цех и вес станочный парк, что находился там на момент принятия здания на баланс.

Два момента царапнули слух Турбина. Второй сильнее. На нем «гость» и сосредоточился.

— То есть, станков там уже нет? — уточнил он.

— Все производственные линии, что были там на момент принятия мной на баланс здания — на месте.

Марат недоверчиво уставился на собеседника.

Что ж, придется выступить открыто.

— Если прямо, то да — все станки там. Никто и ничего никуда не вывозил и не пытался вывести из строя, — совсем прямо заявил Павел.

Большего не потребовалось.

— Перевод вижу, — сообщила сестренка уже через две минуты.

Радости в ее голосе было столько, что, кажется, деньги действительно были нужны.

— Марат Игоревич, — коротко хмыкнул Павел. — Приятно иметь с вами дело. Больше препятствовать вашему движению… не намерен. Удачи!

Трубин чуть удивленно моргнул. Неужто все? И так просто.

— Однако хочу напомнить о правилах поведения в гостях. Если вы их нарушите, то вынужден буду принять все возможные меры. Надеюсь, я достаточно понятно изъясняюсь?

— Вполне, Павел Анатольевич, — кивнул «гость».