Гимн шута – 5

Время словно спрессовалось. С каждой секундой напряжение нарастало все сильнее. Тянуть не стоило. Это был тот самый момент, когда наставник был обязан предпринят все усилия для сохранения государственной тайны. И, в общем, всем было понятно, что если сейчас Павел не подтвердит уровень допуска, то из этого помещения выйдут совершенно точно не все.

— Я медленно и неторопливо подниму правую руку, — предупредил молодой человек.

Олег Юрьевич, из взора которого неожиданно исчезло все человеческое, со мрачной решимостью кивнул.

Клановец медленно поднял ладонь и аккуратно расстегнул манжету рубашки, оголяя предплечье. Неторопливо он прикрыл глаза и постарался сосредоточиться на искусственном ряде ощущений. Первая попытка… провалилась. Все же он знатно перенервничал. Как-то не ожидал парень, что старый имперский волкодав ТАК резко среагирует на упоминание событий тридцатилетней давности. Вторая… облом! Молодой человек сделал неторопливый вдох и выдох.

— Получилось, — едва слышно шепнул он с облегчением, открывая глаза.

По его предплечью «плавали» появившиеся словно из ниоткуда отливающие серебром линии, складывающиеся в сложный орнамент.

— Оххх, — выдохнула Света.

Она никогда такого вживую не видела, но как и все присутствующие прекрасно знала, что это такое.

— Опричник значит, — кивнул своим мыслям Бойцов, из глаз которого медленно уходила ледяная служба. — Потренировался бы хоть заранее, что ли, а то так и до беды недалеко… Так сколько человек я должен подготовить и за какой срок?

— Два года, — с некоторым трудом выдавил через пересохшее горло Павел. — До пятисот человек. Средства усиления по второму списку. Примерную область применения, а так же цели и задачи я тебе скину на почту — вместе подумаем над организацией.

Олег Юрьевич кивнул и, неожиданно, выдал самый настоящий оскал.

— Значит, повоюем, — решил вновь почувствовавший запах пороха и крови старый имперский волкодав.

— А при чем здесь я? — поинтересовалась негромко Светлана поняв, что беда миновала.

Нет, она не имела ввиду нечто вроде «справляйся сам». Просто обычно брат ее в такие дела не втягивал.

— Во-первых, аналитик твоего класса мне не помешает, — рассудительно ответил тот. — Но причина не в этом. Мой… сюзерен дал понять, что, помимо очевидных, есть еще причины, по которым именно мне «нарезали» столь непростой регион. И я хочу понять, в чем дело.

Светлана думала недолго.

— Сделаем, — коротко кивнула она. — Не сомневайся!

А Павел и не сомневался. Ему просто было страшно. Вот и все.

Глава 7

Глава 6

— Марья Гавриловна была не молода… Ей шел уже двадцатый год, — задумчиво процитировал пушкинскую «Метель» клановец рассматривая тело погибшей «нимфетки».

Патологоанатом Иваныч, как его представила Бешенная, приоткрыл покрывало лишь до ключиц. Тем более, все остальное было буквально смято ударом тяжелого полицейского внедорожника.

Старый «житель» морга, чем-то неуловимо напоминавший имперского палача на минималках, хмыкнул. Ирина же нахмурилась. Конечно, при современной медицине и продолжительности активной жизни одиннадцать лет разницы между ней и Павлом вообще не стоила упоминания, но какой девушке понравятся такие слова? Пуст и сказанные больше ля того, чтобы подавить подкативший к горлу комок от запахов мертвецкой.

— «В комнату вошел старик лет тридцати»! — хихикнул местный хозяин.

Ему наличие рядом мертвых тел уже лет пятьдесят не мешало хоть ржать в голос, хоть обедать. Небольшая же «стерилизация», по его собственному определению, так и вовсе делала день куда ярче и бодрее.

Однако смех у Иваныча был противный. Хихикал он как-то мелко и, судя по лицу Романовой, довольно раздражающе. Особенно с учетом того, что девушка уже вплотную к заветной «тридцатке» подошла.

— Ну зато я вплотную подошла к возрасту, когда женщина приобретает самостоятельность суждений, — припомнила она подходящее высказывание Пушкина.

— «Бальзаковский возраст», — Павел тоже неплохо помнил именно это высказывания великого поэта, но тут же повинился. — Прости, прости, Ирин, погорячился! Ты прекрасна и удивительно хороша… «Все в ней гармония, все диво, все выше мира и страстей. Она покоится стыдливо в красе торжественной своей!».

— Так-то лучше! — хмуро кивнула Бешенная. — Может, делом займемся?

— Телом, — на автомате поправил Волконский.

— И им тоже.

Вообще-то пора бы. Тем более, оно дожидалось его несколько недель в стазисе. Полиция имела право на такое «заморозку», как ее называли в народе, когда это требовалось для дела. Конечно, процесс, с помощью которого тело сохранили «как было» гораздо сложней банальной обработки экстремально низкими температурами, но вот прижилось как-то.

— Итак… Карина Геннадьевна Истомина, девятнадцать лет, ученица Профильной Школы ЮЗАО. Характеризуется… Характеризовалась положительной девочкой. Выпускной курс, отличные оценки, имела планы поступать у императорскую Гимназию. Владела стихией Льда. Не состояла, не привлекалась… Все опрошенные отзываются о ней как о кроткой и где-то даже забитой девушке.