Гимназия №13

– Ты пойми, – продолжил Васька после тщательного вылизывания миски, – я ж не простой кот, я ж не могу прям так все прямым текстом сказать, я или сказку говорю, или пою.

– Но сейчас же говоришь!

– Сейчас я за жизнь, а не по делу.

– А Маша просила по делу?

– Да она дальше своего носа не видит! Прицепилась к своему полку Игореву, а подумать головой не может.

Кот выразительно постучал когтем по лбу.

– Значит, Маша что-то от тебя узнала… но не поняла этого… – задумчиво сказала Лёля.

Кот вздохнул, поправил ошейник и пошел обходить дуб налево.

– Буквы мяузные писать тонким перышком в тетрадь учат в школе, учат в школе, учат в МЯУУУУ!!!

Лёля вздохнула, почесала кота за ухом:

– Ладно, Вась, я пошла думать. После ужина еще приду.

– Приходи ко мне, Глафира!!! – заорал кот.

Лёля заткнула уши и сбежала.

* * *

А в столовой полным ходом шло обсуждение.

– Да пойми ты, – доказывал Мишка Антону, – не вода охраняла эту штучку, а змеи. А вода помогла нам ее добыть. Значит, следующие три штуковины мы достанем с помощью огня, воздуха и земли. Где может быть, например, огонь?

– Вечный огонь есть, – сказал Севка, – Олимпийский огонь. Сварка когда работает – огонь горит. И костер еще разжечь можно…

– Хорошо, но только это не про нас. Где у нас есть огонь в школе? – спросила Лёля.

– В кабинете химии, – сказала Маша. – Мы там спиртовки зажигали.

– Хорошо, – сказал Антон, – тогда давайте так: мы с Лёлей, Машей и Любой идем в кабинет химии. Одна голова хорошо, а много – лучше. А Мишку оставим с Севкой делать всем фонарики.

Все встали из-за стола и почти хором сказали:

– Спасибо, Столовой-батюшка!

– Молодцы, – прогремело из кухни, – всегда бы так!

Вся компания двинулась на третий этаж.

– Интересно, а какой здесь кабинетный? – спросила Люба, потянув дверь.

Дверь кабинета химии, как обычно, оглушительно заскрипела – в ответ в углу оглушительно завизжало.

– Уииииии! Щас как выскочу, как бо́шки всем пооткручиваю!

Из дальнего угла кабинета вылетело раздраженное, всклокоченное существо, отдаленно напоминающее учительницу химии – Марию Ивановну. Отдаленно – потому что химичка была очень добродушная, но страшно недотепистая. Вечно у нее все падало, рушилось, реактивы перепутывались, опыты не получались. У гимназистов она вызывала скорее жалость, чем уважение. Кабинетный же был злобный и агрессивный. Никакой жалости не вызывал, а вызывал желание спрятаться куда-нибудь подальше.

– Здравствуй, кабинетный-батюшка, – сказал Антон.

– Да уж буду здравствовать, – прошипел в ответ кабинетный. – Не дождетесь, не угробите! Много вас тут ходит, а я все равно тут жить буду! Всех вас переживу, изведу, отважу…

Антон опешил. Маша захлопала глазами. Лёля выглядела озадаченной.

Кабинетный тем временем не переставал скрежетать:

– Вот ужо я вас всех! Как вы меня, так и я вас!

Антон требовательно зыркнул на Лёлю, но та только виновато развела руками. От этого жеста кабинетный завелся еще сильнее и перешел от внятных угроз и оскорблений на что-то совсем неразборчивое и скрипучее.

Антон почувствовал подобие торжества, глядя на бессилие Лёли: «Ага! И ты не со всеми договориться можешь!»

– Прости, что потревожили, кабинетный-батюшка, – Антон степенно поклонился, но скрежет из угла только усилился.

Все трое непрошенных гостей осторожно попятились, аккуратно закрыли за собой скрипучую дверь… и замерли. Скрип двери и скрип кабинетного оказались так похожи, что слились в один неприятный протяжный звук.

– Они скрипят одинаково! – прошептала Маша.

– Это не случайно, – Лёля тревожно посмотрела на Антона, который вцепился в волосы двумя руками, как будто собирался сорвать скальп.

На самом деле Антон пытался не упустить важную мысль, которая мелькнула и чуть было не пропала. Даже не мысль, а пригоршню мыслей. Он почувствовал себя немного Севкой.

– Все понятно, – проговорил Антоха. – Он же сказал… «Много вас ходит»… А потом: «Как вы меня, так и я вас». И этот скрип… Дверь…

– Ты думаешь, это из-за двери? – удивилась Маша.

– А вообще-то я его понимаю, – сказала Лёля. – Когда тебе целый день над ухом так скрипят, конечно, озвереешь.

И потянулась к двери.

– Стоп! – Антоха успел перехватить ее руку. – Ты что делать собралась?

– Поговорить с ним… Объяснить, что мы не хотели…

– Поговорить, – презрительно усмехнулся Волков. – Девчонки… Вам лишь бы поговорить. Ладно, ждите тут, я быстро!

И Антон кубарем скатился по лестнице. Девочки проводили его удивленными взглядами, а потом разом сели на пол возле двери.

– Слушай, – сказала Маша, – а откуда ты умеешь с этими… кабинетными разговаривать?

Лёля пожала плечами:

– Не знаю… У нас в семье все умеют. И мама, и бабушка. И прабабушка умела.

– А папа?

Лёля секунду промедлила, но ответила:

– Я его никогда не видела.

– Извини, – смутилась Маша.

– Ничего, это у нас семейное.

Маша, чтобы замять неловкость, торопливо спросила:

– А у вас дома тоже домовые живут?

– Они везде живут.

– И ты их видишь?

– Не-а. Но и так понятно…