Гимназия №6

Прошу тебя, Володя — будь благоразумен! Моей вины нет в том, что отец с матерью не оставили тебе ничего, кроме дворянского достоинства. Но мы с Николаем Сергеевичем печемся о твоей судьбе и всегда поможем — по мере сил. Петербург не зря называют городом соблазнов, и если уж столичная жизнь придется тебе не по вкусу — возвращайся домой. В Пскове тебя всегда примут.

А пока — удачи тебе и сил, родной.

Безмерно любящая тебя тетя Т.

То ли Татьяна, то ли Тамара, то ли… Похоже, моя единственная родня — да еще и из другой губернии. Я будто увидел всю биографию Володи Волкова — разом. Смерть родителей, переезд из провинции в столицу. Год или два в гимназии. Ни близких, ни друзей семьи… ни собственных, похоже — если уж меня одного лупцевали сразу втроем, и никто не спешил на помощь. Только учеба, книги и нехитрые юношеские развлечения.

И не самый приятный выбор — то ли идти вкалывать по вечерам за гроши, то ли возвращаться в Псковскую губернию и садиться на шею дяде с теткой. Из наличности — рублей пятнадцать от силы, и из тех половину наверняка уже скоро придется отдать за эту самую комнатушку под крышей. В общем, крутись как хочешь.

Хорошо хоть за обучение платить не надо… пока что.

Я бросил письмо обратно в ящик и вернулся к умывальнику, рядом с которым висело небольшое зеркальце. Оттуда на меня взглянуло знакомое и уже почти привычное лицо — чуть заспанное, с растрепанными волосами и пробившейся на подбородке и над верхней губой щетиной. Молодое, еще мальчишеское, чужое…

Но не совсем. Что-то изменилось — будто тот, кто еще вчера был самым обычным гимназистом, за одну ночь возмужал и даже стал старше. Немного, может, на год или полтора — наверняка однокашники, учителя и знакомые ничего не заметят. Даже родная тетка вряд ли смогла бы разглядеть в чертах Володи что-то новое, раньше ему не свойственное. А если и смогла — наверняка списала бы на долгую разлуку и столичную жизнь.

Зато я видел — все до мельчайшей детали. Крохотные морщинки в уголках глаз, едва заметную складку на лбу. Поблескивающий на фоне темно-русой гривы седой волос. Чуть заострившиеся скулы. И взгляд — тяжелый и одновременно насмешливый, будто собственное отражение почему-то казалось новому Володе Волкову забавным.

Мой взгляд. На мгновение даже показалось, что где-то в глубине серых глаз мелькнула хищная желтоватая искорка — и тут же исчезла.

Тела тоже коснулись перемены. Нет, конечно, я не смог нарастить за ночь семь-восемь килограмм мышц — зато те, что имелись, заметно подтянулись. Мне еще не приходилось разглядывать себя без одежды, но я почему-то подозревал, что Володя Волков уделял физическим упражнениям не так уж много времени. А теперь шея, ключицы и плечи выглядели так, будто он регулярно греб на веслах, а вдобавок еще и любил помахать кулаками.

Неудивительно, что я дрых без задних ног. Новое тело использовало все ресурсы и каждое мгновение, чтобы хоть как-то приблизится к тому, что было для меня привычным. Даже во сне разум и личность работали: внимательно оглядели все доставшееся богатство, разметили, как швейным карандашом — и принялись понемногу перекраивать.

А кое-чего подкинули и сразу: я вспомнил, как вчера дергал поручень в трамвае, спеша поскорее ринуться в бой с Жабой. Если уж худым рукам гимназиста хватило сил порвать металлическую трубу — значит, кое-какие способности все еще при мне.

Пусть и не в полном объеме: за ночь ссадины затянулись, от синяков, наставленных сердитыми однокашниками, не осталось и следа, и даже расквашенный вчера нос выглядел абсолютно нормально. Но едва ли я смог бы так же быстро залечить перелом или серьезную рану. Да и мыщцы изрядно побаливали — перегрузка все-таки сказывалась.

А вот магия… С магией сложнее. Я все еще чувствовал ее, но как-то странно. Иначе, чем раньше. С одной стороны ясно и как будто даже чуть сильнее, зато с другой — дергано и неровно. В моем родном мире энергии почти всегда не хватало, и ее приходилось направлять. Аккуратно, бережно прокладывать путь тоненькому ручейку, который порой мог и иссякнуть, не добравшись до цели. Ритуалы всегда были изящной и сложной работой — хоть порой и давали мощнейший эффект. И учиться этому приходилось годами — если не столетиями.

А здесь… Здесь энергия, можно сказать, ощущалась повсюду. Не то, чтобы бурлила — но вместо того самого ручейка я вдруг будто окунулся в целую реку — и не слишком-то понимал, что с ней делать. Кое-какие штуки у меня бы наверняка получились.