Гимназия №6

— Верно… Практически все, — довольно закивал учитель, даже не обратив внимания на формальное нарушение дисциплины. — Но общие черты, конечно же, прослеживаются не только в этом. И российское, и японское общество построены на традициях — и поэтому оба они в той или иной форме противопоставлены обществу западному… Впрочем, на этом мы останавливаться не будем. — Учитель, похоже, сообразил, что его уже изрядно унесло в сторону от основной темы занятия. — Также из очевидных сходств следует отметить военизированную составляющую… Обратите внимание, господа — даже в вашей гимназической форме можно увидеть черты армейского мундира. — Учитель для пущей убедительности указал на лацканы собственного пиджака — который, впрочем, как раз имел крой исключительно гражданский. — И дело, конечно же, не только в последствиях недавней войны, которая затронула обе великие державы. Но также и в общей проблеме, с которой мы столкнулись позже. И Япония, и Европа — и все же в первую очередь наша с вами страна — Россия.

— Прорывы… — пробормотал кто-то с задних рядов.

— Верно. — Учитель снова удовлетворенно закивал. — Но о них вам лучше расспросить Никиту Михайловича в классе естественной истории… Он как раз следующий после моего.

Глава 9

— Ну что, продолжим, господа гимназисты?

В отличие от своего седовласого и солидного коллеги, Никита Михайлович — учитель естественной истории — выглядел не видавшим виды, а скорее наоборот. Слишком уж молодым и свежим для своей должности. И то ли беззаботным, то ли обладавшим какой-то особенной легкостью, которую люди с годами обычно утрачивают. Он тоже носил гражданское — и, похоже, был тем еще модником.

На учителе оказалась белоснежная манишка — а может, и самая настоящая сорочка из тонкой ткани. Узкий длиннополый пиджак: не просто темный, а черный, как уголь — явно сшитый на заказ и совсем недавно. Брюки из той же ткани и блестящие лакированные ботинки. Пижонский облик дополняла цепочка часов, свисающая из кармана — вряд ли золотая, однако уж точно и не из дешевых.

Не знаю, требовал ли местный устав от учителей стричься коротко, но если и так, Никите Михайловичу дозволялось нарушать его требования: волосы он отрастил до самых плеч и расчесывал так, что они лежали лежали изящными темными локонами, обрамляя безусое лицо. Может, и не слишком красивое, зато из тех, что принято называть «породистыми». Вздумай такой франт преподавать в какой-нибудь женской гимназии — наверняка разбил бы немало девичьих сердец.

Впрочем, и местные пацаны его, похоже, любили. То ли за вольные манеры, то ли за мягкий характер, то ли потому, что Никита Михайлович сам был похож на гимназиста — разве что немного постарше… А еще он, похоже, умел действительно интересно рассказывать — даже о самых скучных вещах.

— Прорывы? — Никита Михайлович картинно наморщил лоб. — Надо сказать — не самая простая тема. Современная наука пока еще не способна ответить на многие вопросы. И делиться с еще не окрепшими умами собственными домыслами и предположениями было бы…

— Просим! — тут же хором завопили неокрепшие умы на первых партах. — Неужто вы не знаете?

— Должен признаться, что доподлинно мне известно лишь немно-о-огое, — протянул Никита Михайлович — но тут же улыбнулся и с явной охотой продолжил: — Кто-то считает Прорывы божьим наказанием за человеческие грехи. Кто-то — вратами в другие миры, которые нам однажды суждено посетить и исследовать. Кто-то — особой точкой в пространстве, собирающей и излучающей энергию, способную наделить некоторых людей Талантом.

Никита Михайлович сделал самую настоящую театральную паузу — видимо, думал, что его тут же начнут засыпать вопросами. Но вместо этого господа гимназисты, наоборот, притихли — и оставалось только рассказывать дальше.

— В каком-то смысле прав каждый из них: Прорывы действительно опасны — и не только из-за тварей, которые из них вылезают, но и сами по себе. И они действительно напрямую связаны с энергией. — Никита Михайлович подхватил со стола указку и крутанул ее в руке. — Во всяком случае, даже самые скромные из ученых умов способны увидеть прямую связь между Прорывами и необычными Талантами людей, которых принято называть Владеющими. И пусть пока наука не в силах объяснить природу этой закономерности — само ее существование является неоспоримым фактом, милостивые судари.

— Как же так, Никита Михайлович? — снова подал голос уже знакомый мне здоровяк по фамилии Фурсов. — Выходит, Таланты у родов — это все Прорывы и энергия, а не святая благодать? Так, получается?

— Может статься, что и так, Дмитрий, — хитро улыбнулся Никита Михайлович — и тут же добавил полушепотом: — Только на законе божьем не ляпни, брат. А то отец Андрей тебя из класса выгонит.