Гимназия №6

— Да уж, куда лучше. Таких дел наворотили, что до самого лета расхлебывать. — Фурсов едва слышно усмехнулся. — А уж от тебя, Володька, я такой прыти и вовсе не ожидал. Вроде всегда тихо сидел — и тут на тебе!

— Хватит, насиделся уже. Надоело.

Я сам так и не понял, чьи мысли вдруг высказал — то ли свои собственные, то ли те, что уже давно засели в голове Володи Волкова. Так крепко, что их не смогла вытравить даже новая личность, занявшее тело… Впрочем, если и так — у меня никаких возражений не возникало. И если уж судьбе было угодно закинуть старого колдуна именно в эту гимназию — то почему бы не заняться единственным, что я по-настоящему хорошо умею?

— Воевать. — Я расстегнул ворот кителя и повторил: — Воевать будем, если придется. Давно пора этому Кудеяру рога обломать.

— И то верно… Нам теперь деваться уже некуда. Не знаю, что там дальше — но ты меня, брат, крепко выручил. — Фурсов протянул мне здоровенную лапищу. — Век не забуду.

— Да ладно тебе… ерунда.

Рукопожатие у однокашника оказалось под стать внешности. Вроде бы аккуратное, уважительное — но крепкое. Такое, что изящные косточки моего нового тела тоскливо хрустнули.

Несколько минут мы ехали молча — Фурсов снова заговорил, только когда грузовик свернул с Садовой в сторону Никольского собора. Тихо попрощался, снова сдавил мою ладонь, будто стальными клещами — и сиганул за борт. А я поехал дальше — по странному стечению обстоятельств наш четырехколесный спаситель следовал чуть ли не маршруту моего трамвая: вырулил через какие-то переулки к Благовещенскому мосту, перебрался через Неву на Васильевский и покатился по Восьмой линии.

Но на Малый проспект все-таки не повернул — уехал дальше, в сторону Смоленки, услужливо притормозив на перекрестке. Будто специально, чтобы мне поудобнее было вылезать из кузова.

Отсюда до дома оставалось километра два, не больше, и я решил прогуляться пешком — как раз мимо Смоленского кладбища. Вдоль трамвайных рельс, где всего какие-то сутки назад сразил в честном бою здоровенную Жабу из Прорыва. Но сегодня от великой битвы ни осталось и следа — даже самые мелкие щепки, видимо, уже успели сгрести и утащить дворники. И от лужи темной жижи, разлившейся вчера по асфальту…

— Владимир? Это ты, что ли?

Глава 14

Я никогда не считал себя ни пугливым, ни дерганым, ни даже особо впечатлительным. Но после пережитых приключений тело, видимо, еще не успело окончательно избавиться от избытка адреналина и прочих естественных стимуляторов. И когда меня окликнули буквально с нескольких шагов, я разве что не подпрыгнул, разворачиваясь

Впрочем, опасаться оказалось нечего: вместо кровожадной банды восьмиклассников рядом возник мой вчерашний знакомый — городовой Степан Васильевич Игнатов… то есть, дядька Степан. Коренастая фигура в белом кителе отлипла от стены и шагнула мне навстречу из-за угла — и вид у старика был настолько расслабленный и радостный, что из головы тут же вылетели всякие остатки тревоги.

— Чего-то ты опять припозднился, Владимир. — Дядька Степан покачал головой — но тут же снова заулыбался во всю ширь. — Небось, гуляли с друзьями?

— Ага, вроде того… — пробормотал я.

Делиться историей о своем удалом побеге из гимназии я не собирался — в том числе и потому, что после разгрома, который мы учинили на складах Чернышева переулка, кто-то из рабочих наверняка позвал городовых. А уж если коллеги дядьки Степана изловили кого-то из восьмиклассников…

Нет, ему об этом знать определенно не стоит.

— Дело молодое, понимаю! — Старик, на мое счастье, не стал допытываться — вместо этого чуть оттянул кожаную полоску оружейного ремня. — А мне вон, гляди, чего выдали. Вещь!

Я уже успел заметить торчавший из-за плеча ствол винтовки. Обычной мосинской «трехлинейки» — ну, или чего-то очень на нее похожего. Положенного по комплекту штыка не имелось, зато появилась обновка быстрее некуда: георгиевский капеллан пообещал раздобыть оружие вчера вечером — и сдержал слово.

— Ну все, дядька Степан, можно спать спокойно, — улыбнулся я. — Теперь никакая Жаба не пролезет. Только вам выдали, или всем городовым?

— Да если бы всем… По одной винтовке на пост, получается. И только здесь, вокруг кладбища — где места самые опасные. — Дядька Степан протяжно вздохнул — и тут же снова заулыбался, скидывая винтовку с плеча прикладом вниз. — Зато смотри, Владимир, какая — новенькая, еще в масле! Не иначе как из запасов Ордена — у нас в полицейском управлении такой красоты отродясь не водилось.

Я с трудом поборол соблазн прикоснуться к оружию. Почувствовать вес, пробежаться пальцами по деревянному ложу винтовки, пощелкать затвором — а и то и прицелиться в ближайший фонарь. Понять, чем местная игрушка отличается от тех, что были в ходу в моем мире в начале прошлого столетия… Но дядька Степан такое бы точно не оценил.

— Ладно, чего я тут заладил, — вдруг спохватился он. — Ты, же, небось, еще не ужинал?