Гимназия неблагородных девиц

— Ну как? — гордо спросила тетя Фира. — Пятьдесят две минуты! Таки будешь еще когда-нибудь спорить со мной? Или нет, никогда нет?

— Мне хочется саму себя поставить в угол, — призналась я.

— Таки там надо твоей маме стоять, — вздохнула тетя Фира, — ничему девочку не научила.

Я промолчала. Старушка взялась за ручку двери и оглянулась.

— О! Шлемазл[2]. Таки я все поняла. Не было мамы. Таки я тебя убабушлю!

— Убабушлю? — повторила я, решив, что это слово, очередное непонятное выражение вроде таинственных «азохен вей» и «шлемазл».

— Девочек удочеряют, — пояснила тетя Фира, — но я не могу с тобой так поступить, я же бабушка. Значит, мне тебя убабушляю, сообразила?

Я кивнула. Старушка показала на полотенце.

— Наведи марафет. Начни с пустяка. Рваньку поменяй на красоту. Маленький шаг вперед, сделанный неряхой, уже большая победа. Завтра проверю. Не волнуйся, не брошу тебя, научу уму-разуму.

Глава 12

После того как тетя Фира оставила меня одну, я поговорила с Кузьминой, получила от нее телефон Воробьевой и живо набрала номер.

— Кто со мной хочет побеседовать? — удивилась Галина.

— Виола Тараканова, — еще раз представилась я.

— Я незнакома с вами, — отрезала Галина.

— Под псевдонимом Арина Виолова я пишу книги, — сказала я.

— Да? — заинтересовалась свекровь Веры. — Кулинарные?

Я вспомнила тетю Фиру с ленивым холодцом и возразила:

— Нет. Я автор детективных романов.

— Не беру в руки подобную дрянь, — отрезала бывшая подруга Риммы.

Перед моим мысленным взором возникла фигура соседки, тетя Фира укоризненно произнесла: «Таки если открыла рот, думай, что говоришь». Мне стало обидно. Не читаете произведения криминального жанра? Ваше право, я не бегаю за людьми, не всовываю им силой свои книги. Они просто продаются в магазинах, кто хочет, тот купит, а другой пройдет мимо. Но зачем оскорблять писателя? Меня часто донимают настырные журналисты, агрессивно требуют рецензию на роман кого-нибудь из моих собратьев по перу, повторяют:

— Вы же точно читали книгу, о которой сейчас вся Москва говорит, весь фейсбук только о ней и пишет. Или госпожа Виолова нам ответит, как героиня старого анекдота: «Чукча не читатель, чукча писатель»? Хотя вы же автор детективов, не любите хорошую литературу.

Я понимаю, почему большинству репортеров хочется плюнуть в мою сторону. Солдат мечтает стать маршалом, но мало кому удается пройти весь путь к заветной цели. Многие люди, умеющие связать три предложения, полагают, что они велики, как Лев Толстой. Может, и так! Но где их трудолюбие, где ежедневно написанные страницы? Представителям прессы элементарно обидно, что какая-то явно глупая Арина Виолова активно издается, а они никак не наваяют одну талантливую книгу. На репортеров я не обижаюсь, мне их жаль. А вот коллег по перу принижать не хочу, поэтому спокойно отвечаю: «Новый роман N определенно будет иметь успех. N очень талантлив». Брала ли я в руки произведение этого автора? Нет. Но зачем признаваться, что я не читаю скучные романы, где каждая фраза растягивается на главу, а основная мысль: мы все умрем. Эка новость. Я это и так давно знаю.

Галина могла мне спокойно сказать: «Увы. Мне пока не попадались ваши произведения». И если дама никогда не интересовалась романами Виоловой, то почему она уверена, что мои книги дерьмо?

— Что вам надо? — спросила Воробьева.

— Уделите мне небольшое количество времени для разговора, — попросила я.

— Тема? — буркнула собеседница.

— Вы много лет дружите с Риммой Галкиной…

— Чушь! Это она вечно мне в подруги навязывалась.

Я собрала в кулак все терпение.

— Уважаемая Галина, вы хорошо знаете Веру…

— Убийцу моего несчастного сына? — повысила голос дама. — Слишком хорошо, чтобы понять, что эта… лишила жизни моего мальчика. А-а-а-а! Вас Римма подослала! Вы намерены выведать нечто, чтобы оправдать мерзавку? Да Верка шлюха, убийца, у нее с детства руки в крови! Прощайте!

Я посмотрела на онемевшую трубку, потом набрала номер Кузьминой.

— Привет, Вилка, — закричала та. — Что Галина сказала?

— Кроме того, что Виолова пишет дерьмовые книжонки? — вздохнула я.

— Вот дрянь! Прости, дорогая, не знала, что она такая, — возмутилась Фая.

— Каждый имеет право на собственное мнение, — возразила я. — К сожалению, мое творчество сильно не по вкусу матери Николая. Она отказалась со мной встречаться, но произнесла фразу: «Вера шлюха, убийца, у нее с детства руки в крови». Думаю, это намек на смерть Толи Рябова. Надо поговорить с матерью парня. Что-нибудь о ней знаешь?

— Секундос, — пропела Кузьмина, — смотрю инфу. Тэкс! Татьяна Михайловна… У-у-у-у!

— Умерла? — предположила я.