Гимназия Царима

Теперь же он утратил то, к чему стремился. Решившись заключить сделку с высшим, допустив того к своему разуму, он просил взамен не богатства, как прочие дурачки, он просил знаний. И сколько всего мог получить! Со знаниями не проблема достичь желаемого. Брат всю жизнь трясся над семейным делом, чтобы приумножить наследство, доставшееся от родителей, но эти ювелирные побрякушки ничего не стоили. А вот знания!.. Сегодня, в момент, которого ждал столько времени, перед самой гибелью хозяина он услышал лишь: «Ты упустил жрицу! Отыщи, поставь мою печать, иначе умрешь!» — а дальше пустота и молчание.

Она, эта девчонка, во всем виновата. И по ее вине не вышло в нужный момент выпустить прикормленных тварей, из-за нее защитник уничтожил всех. Гадина! Пусть же не надеется дожить до утра. Он поставит печать, исполнит последний приказ, чтобы узнать, есть ли еще в Кенигхэме подобные ей, а после устроит девчонке несчастный случай.

— Тэа Эста, — сложнее всего было не выдать обуревавшей его ярости, — не смейте подходить к краю. Вы же не хотите упасть в ущелье?

Перепуганные подруги смотрели на меня сквозь слуховое окно, а директор уговаривал не отходить к краю. Я все еще цеплялась за руку защитника и следила, как предатель приближается. Ползет, извивается, точно мерзкая пиявка. И ведь дойдет, и тогда стащит с крыши, потому что он сильнее, а противопоставить ему вряд ли что-то смогу. У меня и сил почти не осталось, они покинули еще там, в кругу выжженной земли. И я больше ничего не смогу. А дар мой совершенно бесполезен. Он не помог спасти защитника.

«Вы же не хотите упасть в ущелье!» — выкрикнул директор, и показалось, что сама крыша под моими ногами дрогнула от сверкнувшей в голове безумной мысли.

Директор притормозил, увидев мой новый шаг назад, а я изо всех сил крикнула: «Девочки, это он предатель! Из-за него Эсташ погиб. Помогите мне! Задержите!»

Всегда буду удивляться, как в трудную минуту, в ситуации, когда совершенно непонятно было, кому стоит верить, растерянные подруги вдруг заняли сторону не серьезного и разумного взрослого мужчины. Вопреки доводам рассудка, они сразу прислушались ко мне. И дело было вовсе не в доверии, а в силе самой дружбы, не позволившей им предать меня в трудный момент. Такая дружба способна зародиться лишь в душах, еще не испорченных, а потому способных откликнуться.

Доминика первая бросила необычное плетение, которое стянуло запястья директора, вынудив того упереться в крышу локтями, а Сеша уже карабкалась в окно, чтобы, подобравшись поближе, ухватить дядю за щиколотки.

Взбешенный мужчина попытался лягнуть девушку, и, вскрикнув, Селеста вцепилась в его ноги с удвоенной силой.

— Отпусти, глупая! Не видишь, твоя подруга не в себе? Ее нужно срочно снять с крыши, она может разбиться!

Да, могу, ведь теперь поймать меня будет некому. Но это уже не важно. Судя по лицу директора, ущелье было самым милосердным способом свести счеты с жизнью.

До края крыши оставалось шагов двадцать, и пришлось выпустить надежную ладонь защитника, на прощанье скользнув пальцами по холодному металлу. Разведя руки в стороны, я ступила вперед.

— Стой! — Директор взревел не хуже раненой Архъаны, когда понял, что я собралась сделать. — Стой, дрянь!

Он лягнул племянницу изо всех сил, и, взвизгнув, Сеша едва успела уцепиться за выступ, ноги ее заскользили по наклонной поверхности.

— Ника! — закричала она.

— Держись, я помогу!

Оглянувшись на подруг и увидев, что Доминика уже подбирается к Селесте, протягивая той руку, я заметила, как, отбросив предосторожности, директор тоже встает во весь рост.

Догонит!

Только бегом успевала уйти от него.

— Стой!

И я побежала.

Не менее двадцати шагов до края, и только одно мгновение, чтобы решиться.

— Девочки! — Как же страшно, как страшно мне сейчас… — Прощайте!

Скользкий конек крыши, стук каблуков школьных туфель, позади подруги и навсегда застывшая статуя защитника, а впереди ущелье, затянутое густым туманом. Двадцать шагов. Толчок, прыжок и полет. Одно желание в голове, но его не под силу исполнить одной.

Раскинув руки, закрыла глаза. Я летела.

Невероятное желание, которому не суждено сбыться, потому что для воплощения нужны силы всех сестер.

Сестры!

Мой голос вплелся в вой ветра, а тело скрыл туман. И все звуки вокруг стихли. Сколько оставалось до дна пропасти? Я не имела понятия, просто понимала, что есть несколько секунд, чтобы отпустить мою молитву, и если ее услышат те, чьи души и силы пойманы в ловушку времени, они помогут. Сестры не откажут, ведь я единственная из них, кто еще жива, кто еще может желать. Я больше не думала, не боялась и успела послать в вязкое туманное пространство, белоснежное, словно легкие струящиеся наряды, свою молитву: «Хочу пройти сквозь время к Цариму».

Возьмись я описывать ощущения, поглотившие в момент, когда туман вокруг превратился в настолько плотную пелену, что тело зависло в пространстве, ни один человек не поверил бы. Не видя ничего вокруг широко открытыми глазами, я угадывала происходящее лишь внутренним зрением.