Гимназия Царима

Лекарство столичного доктора хорошо помогало. Я почти вернулась к нормальному ритму жизни и уже задумывалась над тем, что пора отправляться в гимназию. Из школы приходили послания каждый день с вопросами о моем самочувствии, а отец отошел от первой, самой гневной реакции, и уже не заводил разговоров о том, чтобы я сменила место учебы. И вот стоило мне только настроиться на возвращение, как произошло еще одно событие.

Спускаясь по ступенькам в холл, я оказалась внизу в ту минуту, когда слуга отворил входную дверь и впустил в дом высокого мужчину в плаще. Когда незнакомец снял его, я застыла на самой нижней ступеньке.

Сенатор!

Астаил вскинул голову и заметил меня. Первый взгляд, быстрый, оценивающий, прошелся по всей моей фигуре, замер на лице, но тут сенатор улыбнулся и склонил голову:

— Добрый вечер. Мариона, если не ошибаюсь?

Чувства, охватившие меня, можно было охарактеризовать как прокатившийся от самого горла и до кончиков пальцев ледяной внутренний озноб, лишивший на время способности вежливо приветствовать гостя. Это была наша первая встреча, и я вдруг вспомнила ощущения беспомощности, растерянности и страха, испытанные в иной жизни, когда, разговаривая о посторонних вещах, сенатор вдруг абсолютно спокойно предложил мне ужасную сделку.

— Сенатор Орсель! — Громкий голос искренне обрадовавшегося приходу гостя отца вывел меня из ступора. — Вы уже здесь! Я боялся, что и в этот раз дела не позволят присоединиться к нам за ужином. Где же ваша супруга и сын?

Орсель оторвал взгляд от меня и улыбнулся, пожал протянутую руку и притворно (он всегда притворялся, потому что был жестоким, расчетливым и умным змеем) вздохнул:

— Супруга нездорова.

— О, простите. Полагаю, временное недомогание.

— К большому сожалению, все гораздо серьезнее, но мы не теряем надежды.

— Конечно, конечно. Медицина сейчас достигла таких высот… — Папа попытался уйти от щекотливой темы. — А как ваш сын?

— Он в гимназии.

— Насколько помню, в Анрийской?

— Верно. На мой взгляд, она одна из лучших.

— Как и Кенигхэмская.

— Бесспорно. Требования в обеих достаточно строги, что, безусловно, радует. При этом Арто учится лучше всех на курсе и подает большие надежды. Преподаватели его хвалят.

Арто. Я вспомнила юношу, не дававшего мне прохода три года подряд. Каким он был сейчас? Наверное, для семьи Орселя мало что изменилось, как и для моей, ведь основные перемены коснулись жизни защитников. Но самое яркое, что вспоминалось об Арто, были не подначки и обиды с первого дня в школе Царима, а его руки, крепко обнявшие в последнем желании уберечь. Он оказался лучше и смелее, чем я могла представить, невольно сравнивая его с жестоким отцом.

— А это ваша очаровательная дочь, полагаю?

Воспоминания отступили так же резко, как и нахлынули.

— Да, познакомьтесь, — Мариона.

Весь вечер, пока мы сидели за общим столом, а сенатор очаровывал остроумной беседой, я холодела от страха. Решение завтра же вернуться в гимназию только окрепло. Подальше, подальше от этого мужчины, пока он не нашел способ сломать мою новую судьбу!

На середине беседы с отцом, когда Астаил коснулся в разговоре наших рудников, у меня вилка выпала, громко звякнув о край тарелки. Я быстро извинилась и спрятала дрожащие руки под стол, а мужчины продолжали обсуждать свои дела. Причем сенатор привел какие-то характеристики нашего металла, еще что-то, мне непонятное, производя впечатление человека, хорошо разбирающегося в конкретном вопросе. И не сказать чтобы он настойчиво выпытывал подробности, но меня его интерес просто оглушил. В прошлый раз я стала неким приятным дополнением к собственному приданому, потому что Орселю очень нужен был рудник.

— Он обладает такими уникальными свойствами, — говорил меж тем сенатор, — которые позволили бы создать почти совершенное оружие. Согласитесь, без защитников мы, люди, слишком уязвимы. Даже в приграничье невозможно поехать без их на то разрешения.

Что ответил папа, я не расслышала. В голове стучало набатом: «Совершенное оружие, совершенное оружие».

Каждый новый взгляд мужчины, брошенный в мою сторону, заставлял внутренне вздрагивать. До конца вечера я так и не высидела. Ушла, сославшись на усталость, но в комнату не поднялась.

Сенатор не просто так нашел время заглянуть к нам в гости. Этот змей уже что-то задумал. Он привык использовать людей для своей выгоды и пользы, ведь не зря и в новой реальности добился прежних успехов, заняв очень высокий пост. Мне необходимо было понять, каким образом он собирался добиться желаемого в этот раз, потому я и караулила, спрятавшись под лестницей, откуда видна была дверь в столовую. Папа с Орселем действительно вышли немного позже и направились к кабинету.

Точно вор я кралась за ними, а когда дверь в комнату захлопнулась, приникла к ней ухом, чтобы подслушать.

Сперва речь велась о каких-то векселях и вложениях. Из сказанного я уловила основную мысль, которую хотел донести до сенатора отец: все богатство семьи Эста в рудниках. В прямом смысле. Все было вложено в разработку того самого металла, а прибыль тратилась на нужды семьи.