Гимназист

Я вообще поражаюсь, с чего у князя такой халатный подход к охране дочери. Компаньоны это, конечно, замечательно, но отчего не снабдить их хотя бы однокаратными «Панцирями», лучше двухкаратниками. А то охрана как-то быстро кончилась.

Да и сами одарённые те ещё лопухи, пусть о мёртвых и не принято говорить плохо. Знали ведь, что на княжну идёт охота, так отчего было не вложиться по максимуму в защитные плетения. Лично я именно так и поступил бы. И как-то наплевать, что при подобном подходе на боевые разового лимита недостанет. Живой может ещё что-то придумать, мёртвый уже ничего поделать не сумеет.

— Присядете? — предложил я своей бывшей учительнице.

— Благодарю.

Тут же подошёл половой, и я предложил Эльвире Анатольевне сделать заказ. Она без капли смущения приняла угощение, попросив принести мороженое, кофе и пару заварных пирожных. Ну что сказать, не переживала она по поводу своей фигуры, да и стоило ли при её-то систематических физических нагрузках. Опять же, дар оказывает благотворное влияние. Обладатели избыточного веса среди одарённых мне пока не попадались.

— Я гляжу, Пётр Анисимович, вам спокойно не живётся, — улыбнувшись, произнесла она.

— Вы о происшествии на Московском тракте?

— Не только. Ведь вы как-то оказались там.

— Совершенно случайно. Или у вас имеются основания полагать о моей причастности к покушению на великую княжну?

— Ни в коей мере. Я имела в виду именно то обстоятельство, что привело вас туда. Охота за оборотнем. Помнится, вы говорили, будто вас не интересуют волколаки, и вы не намерены использовать этот путь для роста дара.

— А разве есть другой? — вздёрнул я бровь.

— Если и есть, то он неизвестен. Значит…

— Ничего это не значит, Эльвира Анатольевна. Вы правильно сказали, я охотился на оборотня. Просто когда я уже был готов его пристрелить, произошло нападение на Марию Ивановну. Случись это на каких-то полчаса позже, и я успел бы подобраться к лёжке Ерёмы, чтобы закатать ему пулю в лоб.

— И вот так запросто отказались бы от возможности получить ранг в течение одного месяца? А быть может, и сразу второй?

— Допустим, я перешагну через свои же слова. Что мне это даст? Ничего. Зато при наличии должной защиты, а она у меня есть, я со своим оружием способен в одиночку положить двух шестиранговых одарённых. Как вы считаете, при таких раскладах есть смысл мне поступаться своими принципами ради получения начального и заведомо слабого ранга?

— Кстати, ваши пули. Как вы это сделали?

— Всё просто и в то же время сложно. О массовом их производстве не может быть и речи. Для личного использования придётся обзавестись специальным токарным станком и отличным токарем, способным на ювелирную точность. Да и процесс изготовления стреловидной пули кропотливый, сложный и требует не меньшей точности. Малейший перекос или зазор, и пуля полетит куда угодно, но только не в цель. Хотя и сохранит при этом убойность.

— И всё же вы не могли бы поделиться со мной секретом?

— Нет.

— Почему?

— А почему я должен это делать, Эльвира Анатольевна?

— Хм. Действительно.

— Зато я могу посоветовать использовать для фузей пулю с хвостовиком. Мощность выстрела ничуть не уступит стреловидной пуле, хотя прицельная дальность, конечно, будет значительно меньше.

— Но и эта пуля потребует соблюдения единого калибра, — дополнила она меня.

— Есть такое дело, но не со столь минимальными допусками.

— Итак, вы просто хотели убить оборотня, — вернулась она в прежнее русло разговора. — Но зачем вам это понадобилось? Поговаривают, что вы выслеживали его целых десять суток.

— Так и есть. А насчёт почему. Я хотел, чтобы эта мразота подох в человеческом облике и, желательно, перед смертью осознал, что убиваю я его за изведённую им семью.

Ну вот так оно у меня теперь. Быть может, оттого, что я прожил свою жизнь, отвергая семейные узы и родственные связи. Попав же в этот слой, оказался по другую сторону и теперь за родных готов стереть в труху хоть весь белый свет. И тут вдруг нашёлся тот, кто сам же перебил своих близких из-за собственного малодушия.

Говорят, что самые ярые фанатики получаются из противников. Потому что они приходят к этому выбору осознанно через разочарование, метания и муки. Хм. Получается, я теперь семьянин-фанатик. Надеюсь, что всё же только фанат. Есть разница, знаете ли.

Мы поговорили с Рябовой ещё какое-то время, пока она доедала своё мороженое и пила кофе. После чего простились, и Эльвира Анатольевна ушла. Я же остался дожидаться, когда приготовят заказанный торт. Вначале планировал наскоро перекусить сладеньким и, пока торт готовится, отправиться на прогулку с Ильёй. Но случилась эта нечаянная встреча, а теперь и смысла уходить никакого.

— Здравствуй, Пётр. — Мария без приглашения опустилась напротив меня.

— Здравствуйте, ваше высочество. — Я поднялся со стула и приложился к её ручке.

— Вижу, весело проводишь время, — улыбнулась она.

— Не понимаю, о чём вы.

— Брось, весь воронежский свет с полусветом в придачу судачат насчёт того, что вы с Рябовой любовники, — хмыкнув, небрежно бросила она.