Гёте. Жизнь как произведение искусства

Несмотря на то что фактически Гомункул – творение Вагнера, он является частью взаимодействия фаустовской метафизики и мефистофелевской физики. Еще один пример этого взаимодействия – изобретение бумажных денег, также идея, появившаяся в новейшую эпоху. Для Фауста и Мефистофеля это еще один шаг к покорению мира. Напомним: в первую Вальпургиеву ночь главную роль еще играли алхимические и магические практики. Здесь Фаусту поднесли «жидкое золото» – волшебное зелье, которое вернуло ему молодость и сделало его привлекательным в глазах женщин, что в конечном итоге помогло ему завоевать сердце Гретхен. Но лишь в сцене с бумажными деньгами достигается уровень современного колдовства, а именно создание добавленной стоимости из ожиданий, т. е., по сути, из ничего. Казалось бы, идея самая простая, однако до нее еще нужно додуматься. Императорская казна опустела, государственный долг достиг космических масштабов. Что делать? Фауст и Мефистофель находят решение. Возможно, золото есть в недрах земли – как в виде природного ископаемого, так и в виде закопанных кем-то сокровищ. Принадлежащую ему землю император должен использовать в качестве гарантии или эквивалента для увеличения денежного оборота. И вот по приказу императора печатают бумажные деньги. Надпись на банкноте гласит:

Объявлено: означенный купон —
Ценою в тысячу имперских крон.
Бумаге служат в качестве заклада
У нас в земле таящиеся клады.
Едва их только извлекут на свет,
Оплачен будет золотом билет[1701].

Этот же метод, к слову, был применен после инфляции 1923 года, когда была введена так называемая рентная марка, ценность которой основывалась на ценности земельных владений Германского рейха.

Императору в сцене с бумажными деньгами это уже тогда показалось наилучшим решением. Повышается денежный оборот, а гарантией служат земельные владения. Кроме того, возрастает подвижность денежных средств. Теперь нет необходимости таскать за собой золото и тяжелые монеты, чтобы расплатиться наличными.

Вы носите их в боковом кармане,
У сердца, как любовное посланье.
Всегда солдату отягчал кушак
Запас в него зашитых звонких денег.
Насколько легче вес таких бумаг!
В молитвенник засунет их священник[1702].

Чтобы метод сработал, необходимы две вещи: во-первых, фантазия, чтобы представить себе те реальные ценности, на которых основана ценность бумажных денег, а во-вторых – доверие, чтобы не сомневаться в том, что пересчет ценностей произведен без обмана. Поэтому банкноты должны быть заверены авторитетной инстанцией, в данном случае – императором. Сам император в восторге от этой идеи:

Скорей! Довольно рассуждений!
<…>
В забавах время проведем
Пред наступающим постом
И кутерьмою беспечальной
Наполним праздник карнавальный[1703].

Как и следовало ожидать, праздник заканчивается инфляцией.

Фауст, впрочем, этого не ожидал. Саму идею Гёте, который какое-то время и сам участвовал в управлении государственными финансами, почерпнул у английского банка, совершившего революцию в финансовом мире, перейдя на новую систему денежных эквивалентов: отныне количество денег, находящихся в обращении, обосновывалось не только объемом золотых запасов и уже произведенной добавленной стоимостью, а ожиданиями в отношении производства добавленной стоимости в будущем, что должно было способствовать увеличению денежного оборота. В этом заключался и замысел Фауста – стимулировать производство за счет повышения денежного оборота. Однако вместо этого введение бумажных денег повлекло за собой безудержное потребление, продолжавшееся до тех пор, пока все не закончилось. В конечном итоге появляется «призрак благ бумажных»[1704] – инфляция. Только шут не поддается чарам этого современного колдовства: «Скажите, это деньги не на шутку?»[1705] – вопрошает он, держа в руках сомнительные бумажки, и тут же переводит их в реальные ценности, покупая дом и скот. «Переберусь сегодня ж на покой»[1706].

Это не единственный призрак современности, вызванный Фаустом и Мефистофелем. Придворным скучно, они хотят развлечений.

ФАУСТ:
Раз ты людей обогатил,
Они желают развлекаться[1707].

А именно – увидеть Елену и Париса, насладиться театром теней. Однако и эта история заканчивается нехорошо.

Фауст просит Мефистофеля о помощи, и тот советует ему спуститься в царство Матерей. Что это за царство и кто такие Матери? Когда Эккерман спросил об этом Гёте, тот лишь сверкнул своими глазами громовержца и процитировал самого себя: