Гёте. Жизнь как произведение искусства

В отличие от Вертера, у автора письма возлюбленной пока нет. Сердце, пишет он, «спокойно», потому что свободно: «Какое это счастье, когда сердце легко и свободно!» Но стоит тебе влюбиться, и вот ты уже связан «цветочными цепями» и боишься пошевелиться, лишь бы только их не разорвать. Он сравнивает любовь с лошадкой-качалкой: «всегда в движении, всегда в работе, но никогда не сдвинется с места»[181]. А он хочет двигаться вперед – и в первую очередь в освоении юридических наук.

Лейпциг он покинул, так и не завершив учебу. В Страсбурге он должен был наверстать упущенное – сдать экзамен и защитить диссертацию. Гёте ходит к репетитору и прилежно готовится к экзаменам. Подготовка дается без труда, потому что многое он уже проходил с отцом в детстве. Из письма Лангеру: «Что я учу? Прежде всего тонкости и различия, с помощью которых беззаконию придают видимость закона. К этому и сводится моя учеба на доктора обоих прав»[182].

27 сентября 1770 года Гёте успешно проходит первое академическое испытание – сдает кандидатский экзамен. Отныне он кандидат юридических наук и освобожден от лекций. Следующий шаг – написание диссертации. С этим он снова затягивает. У него есть дела поважнее, а кроме того, его захватывают новые переживания и чувства.

Сам по себе город поначалу не произвел на него особого впечатления. По численности населения он был примерно такой же, как Франкфурт, и так же хаотично переплетались в нем старинные улицы и переулки – совершенно иначе, нежели в Лейпциге с его недавно отстроенными особняками и широкими улицами. К тому моменту Страсбург уже на протяжении ста лет относился к французским владениям. Гёте почувствовал это сразу по приезде, когда город чествовал невесту короля Марию Антуанетту, остановившуюся здесь вместе со свитой во время своего путешествия в Вену. Были устроены народные гулянья, на берегу Рейна установили выставочные шатры, где среди экспонатов можно было видеть копию фрески работы Рафаэля «Афинская школа» из Ватиканского дворца. «Об этом совершенно ничего невозможно сказать, – пишет Гёте Лангеру, – но я знаю, что с того момента, как я увидел ее впервые, я стану отсчитывать новую эпоху в своих познаниях. Неизведанная бездна искусства в одном таком произведении!»[183] Настроение праздника, шум и волнение толпы в переулках и на площадях, флаги и разноцветные платки на окнах – все это напомнило ему церемонию коронации, которую он несколько лет назад наблюдал во Франкфурте, но здесь это была не сентиментальная реминисценция, а блистательное явление французской монархии – ее действительно могущественной и вездесущей власти. Однако радость самого Гёте нельзя было назвать неомраченной. «Насильно вырванный и втянутый в круг веселья и бессмыслицы»[184] – так чувствует себя Гёте на этом празднике. С большим трудом ему удается вернуть себе внутреннее равновесие. «Лишь теперь я начинаю снова думать, что и я существую»[185]. Власть – она как любовь – ты словно околдован, теряешь голову и уже не знаешь, кто ты есть: «когда мы растроганы, мы забываем про гордость, это известно правителям и девам, и они делают с нами, что хотят»[186].

Офицеры расквартированных здесь войск – французы, так же как и высшие королевские чиновники. При этом подавляющее большинство населения говорит по-немецки, хотя и на малопонятном диалекте – на «самом отвратительном немецком, который только можно услышать, с самым грубым, самым отталкивающим, самым мерзким произношением»[187], если верить писателю Фридриху Кристиану Лаукхарду, поселившемуся в Страсбурге через несколько лет после Гёте. Гёте нравится страсбургский диалект, а из уст Фридерике Брион он, разумеется, находит его «прелестным». Город переполнен туристами и путешественниками. Те, кто направлялся в Париж из центральной или южной Германии или обратно, останавливались в Страсбурге, чтобы здесь, на границе между двумя культурами, настроиться на французский или, наоборот, немецкий лад. Гёте тоже мечтал о Париже, и для него Страсбург также был лишь перевалочным пунктом. Однако ему понадобилось совсем немного времени, чтобы полюбить этот город и его жизнерадостный, непринужденный образ жизни. Поскольку здесь все и повсюду танцуют – на площадях, в гостиничных залах, на открытых площадках загородных ресторанов, он тоже берет уроки танцев. Привлекает его и верховая езда. Ему хватает денег, чтобы взять лошадь, на которой он объезжает окрестности. Позже на этой лошади он будет ездить и к своей возлюбленной.