Гиперандрогения

Следователь был хмурым, худощавым, хрипловатым человеком в синем мундире. Он вылез из фургона и сразу же стал окидывать взглядом место… Глаза его – строгие и тёмные – медленно и цепко натыкались то на сидящего водителя, то на полноватого подседевшего криминалиста, который уже вовсю отчитывал одного из помощников за что-то…

К следователю подошёл высокий парень в чёрной куртке из кожзама с высоким воротником – оперуполномоченный следственной группы по фамилии Собакин.

Следователь повернул своё вытянутое лицо, щёки которого были усеяны какими-то едва заметными шрамами.

– Собакин, приступай к опросу свидетелей.

Голубоглазый брюнет – с настолько проницательными голубыми глазами, напоминавшими кусочки льда – молча прошагал к сидевшему у автомобиля водителю.

– Здравствуйте, – начал он и полез за удостоверением. – Собакин. Оперуполномоченный. Давайте разбираться, что тут у вас произошло.

Он говорил спокойным, мягким голосом, вполне участливо, отчего водитель удивлённо вскинул брови и начал медленно подниматься. На каком-то этапе подъёма хрустнули колени.

– Игорь Николаевич Тарасов, – представился он, хотя его, казалось, никто и не спрашивал. – Я – водитель.

– Рассказывайте, – предложил Собакин.

И Игорь Николаевич передал события сегодняшнего утра, стараясь ничего не упустить и в то же время ничего не размусоливать. Ехали, как обычно. Не спеша. Лужи, дожди, обогнала иномарка… Жиров нервничал, он последнюю неделю всегда был на взводе. Потом остановились на светофоре, пошли люди… Один из толпы выскочил на проезжую часть, открыл дверь, выхватил обрез или что-то такое… Или наоборот? Да, вроде сначала выхватил, а потом распахнул. Два выстрела.

– И Вы ничего не успели сделать? – прояснил Собакин.

– А что я мог… сделать? – всплеснул руками Игорь Николаевич и голос его дрогнул. – Я вообще водитель всего лишь, его вожу по встречам, да жену его торговым центрам…. Я и не должен был его охранять!

Последнее слово прозвучало очень уж истерично, будто его кто-то в чём-то подозревал.

– Успокойтесь, – сказал Собакин, и это прозвучало не резко. – Разберёмся, обязательно. Кем работал поте… Погибший? – в какой-то момент он хотел сказать «потерпевший», но почти сразу поправился.

– Он директор строительной компании «Красная Греция». Слышали о такой?

– В общих чертах, – уклончиво отозвался Собакин. Что-то такое он действительно слышал, но в лицо директоров вообще мало каких знал. – Где его дом? Место жительства?

– Улица Бербер, дом двенадцать, квартира двадцать шестая.

– Элитный район, – сухо заметил Собакин. – Небось, платные парковки поблизости, гаражи подземные и всё в таком духе?

– Да, – коротко ответил Игорь Николаевич, испытывая лёгкое недоумение. Он посмотрел на опера с нескрываемым удивлением, но тот отвёл взгляд в сторону, о чём-то задумавшись.

– А офис где?

– Паршутов проспект, отдельное здание. С вывеской такой… Характерной. Сразу заметите.

Подошёл следователь, мягко ступая, поэтому он резко оказался за плечом Собакина. Но ничего не стал говорить, сжимая в руках кожаную папку. Просто слушал.

– Так, в офисе обычно кто находится? – уточнил Собакин.

– Секретарша, Светочка-солнышко… Так… Юрист наш, Эмилия Олеговна. Бухгалтерша – Мария Марьевна.

– Как-как? – опер вскинул брови. – Странное отчество.

– Д-да… Наверное.

– Ещё кто?

– Заместитель по строительной работе – Рустам Максимович. Ещё…

– Да ты сейчас туда поезжай и опроси их, всего и дел-то, – предложил внезапно следователь.

Собакин повернулся.

– Что говорит Лев Леонидыч?

– А что он говорит, – сухо начал следователь. – Стреляли из обреза. Убили. Гильзы нашли. Баллисты, конечно, скажут больше.

– А, вот ещё что! – неожиданно вспомнил Игорь Николаевич, отчего оба полицейских упёрли в него озадаченные взгляды, несколько колючие, поэтому водитель как-то оступился, словно забыл, что хотел сказать. Но, собравшись с силами, продолжил: – Он всё нервничал из-за какого-то Жени.

– Какого «Жени»? И как нервничал? Когда?

– Да буквально пару дней назад… Мы так и едем, здесь же, по этой же дороге… А ему кто-то звонил. И он так и отвечал «Да что мне Женя?! Что мне Женя? Хватит полоскать мне мозги этой ерундой!..» Ну, выражался он ещё похлеще. Больше я ничего не знаю.

– Ручкин займётся телефоном, – сообщил следователь Собакину. – Ты же едь в офис и наведи там шороху… Надо быстро что-то решать. Ещё камеры бы неплохо проверить. Скорее всего, камеры с универмага его засняли.

– Тут же университет, – напомнил Собакин. – Куча народу… Версий у меня две: или заказ, или псих-одиночка.

– Отрабатывать надо, отрабатывать версии-то, – напомнил ему следователь добродушно.

– Я сначала заскочу в универ, – предложил опер. – Пообщаюсь с ректором и вообще… Сколько вон студентноты околачивается. Загоню их на пары. Попробую хотя бы.

– Мы тут закончим. А ты давай мне результаты. И только лишь их, родимых!..

«В морг значит морг», – послышалось где-то жужжание Льва Леонидыча.