Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита

По набережной шёл Лось, подняв воротник и согнувшись навстречу ветру. Тёмный шарф вился за его спиной, ноги скользили, лицо секло снегом. В обычный час он возвращался с завода домой, в одинокую квартиру. Жители набережной привыкли к его широкополой, глубоко надвинутой шляпе, к шарфу, закрывающему низ лица, к сутулым плечам, и даже, когда он кланялся и ветер взвивал его поредевшие, белые волосы, - никого уже более не удивлял странный взгляд его глаз, видевших однажды то, что нельзя видеть земнородному.

В иные времена какой-нибудь юный поэт непременно бы вдохновился его сутулой фигурой с развевающимся шарфом, бредущей среди снежных облаков. Но времена теперь были иные: поэтов восхищали не вьюжные бури, не звёзды, не заоблачные страны, - но - стук молотков по всей стране, шипенье пил, шорох серпов, свист кос, - весёлые, земные песни. В стране в этот год начаты были постройкою небывалые, так называемые «голубые города».

Прошло полгода со дня возвращения Лося на землю. Улеглось неистовое любопытство, охватившее весь мир, когда появилась первая телеграмма о прибытии с Марса двух людей. Лось и Гусев съели положенное число блюд на ста пятидесяти банкетах, ужинах и учёных собраниях. Гусев продал камушки и золотые безделушки, привезённые с Марса, - нарядил жену-Машу, как куклу, дал несколько сот интервью, завёл себе собаку, огромный сундук для одёжи и мотоциклет, стал носить круглые очки, проигрался на скачках, одно время разъезжал с импрессарио по Америке и Европе, рассказывая про драки с марсианами, про пауков и про кометы, про то, как они с Лосем едва не улетели на большую медведицу, - изолгался вконец, заскучал, и, вернувшись в Россию, основал «Ограниченное Капиталом Акционерное Общество для Переброски Воинской Части на Планету Марс в Целях Спасения Остатков его Трудового Населения».

Лось работал в Петербурге на механическом заводе, где строил универсальный двигатель марсианского типа. Предполагалось, что его двигатель перевернёт все устои механики, все несовершенства мировой экономики. Лось работал не щадя сил, хотя мало верил в то, что какая бы то ни было комбинация машин способна разрешить трагедию всеобщего счастья.

К шести часам вечера он, обычно, возвращался домой. Ужинал в одиночестве. Перед сном раскрывал книгу, - детским лепетом казались ему строки поэта, детской болтовнёй - измышления романиста. Погасив свет, он долго лежал, глядел в темноту, - текли, текли одинокие мысли.

В положенный час Лось проходил сегодня по набережной. Облака снега взвивались в высоту, в бушующую вьюгу. Курились карнизы, крыши. Качались фонари. Спирало дыхание.

Лось остановился и поднял голову. Ледяной ветер разорвал вьюжные облака. В бездонно-чёрном небе переливалась звезда. Лось глядел на неё безумным взором, - алмазный луч её вошёл в сердце… «Тума, тума, звезда печали»… Летящие края облаков снова задёрнули бездну, скрыли звезду. В это короткое мгновение в памяти Лося с ужасающей ясностью пронеслось видение, всегда до этого ускользавшее от него…

Сквозь сон послышался шум, будто сердитое жужжание пчёл. Раздались резкие удары, - стук. Спящее тело Аэлиты вздрогнуло, она вздохнула, пробуждаясь, и затрепетала. Он не видел её в темноте пещерки, лишь чувствовал, как стремительно бьётся её сердце. Стук в дверь повторился. Раздался снаружи голос Тускуба: - «Возьмите их». Лось схватил Аэлиту за плечи. Она едва слышно сказала:

- Муж мой, сын неба, прощай.

Её пальцы быстро скользнули по его платью. Тогда Лось ощупью стал искать её руку и отнял у неё флакончик с ядом. Она быстро, быстро, - одним дыханием, - забормотала ему в ухо:

- На мне запрещение, я посвящена царице Магр… По древнему обычаю, страшному закону Магр - девственницу, преступившую запрет посвящения, бросают в лабиринт, в колодезь… Ты видел его… Но я не могла противиться любви, сын неба. Я счастлива. Благодарю тебя за жизнь. Ты сжёг мой разум. Ты вернул меня в тысячелетия хао, во влагу жизни. Благодарю тебя за смерть, муж мой…

Аэлита поцеловала его, и он почувствовал горький запах яда на её губах. Тогда он выпил остатки тёмной влаги, - её было много во флакончике: Аэлита едва успела коснуться его. Удары в дверь заставили Лося подняться, но сознание уплывало, руки и ноги не повиновались. Он вернулся к постели, упал на тело Аэлиты, обхватил её.

Он не пошевелился, когда в пещерку вошли марсиане. Они оторвали его от жены, прикрыли её и понесли. Последним усилием он рванулся за краем её чёрного плаща, но вспышки выстрелов, тупые удары отшвырнули его назад к золотой дверце пещеры…

Преодолевая ветер, Лось побежал по набережной. И снова остановился, закрутился в снежных облаках, и так же, как тогда, - в тьме небесной, - крикнул исступлённо:

- Жива, жива!.. Немыслимо!.. Нет, невозможно!.. Аэлита, Аэлита!..

Ветер бешеным порывом подхватил это, впервые произнесённое на земле имя, развеял его среди летящих снегов. Лось сунул подбородок в шарф, засунул руки глубоко в карманы, побрёл, шатаясь, к дому.