Гиперболоид смерти. Психотронное оружие в действии

И может быть, если не будут приняты меры по предотвращению создания психотронного оружия, в скором времени у нас не останется более собственных мыслей и собственных чувств. Тогда мир из нашумевшего в свое время фильма «Матрица» будут нам казаться райским уголком. Хотя нет, не будут, потому что вряд ли мы будем о чем-то мечтать или сможем ненавидеть незримые рабские оковы, которые прикуют нас прочнее, нежели кандалы – древних гребцов галер к их скамьям. Вполне возможно, мы будем их любить и падать ниц, повинуясь взору властителей…

Часть первая. Проект «Блики»

Чудо – событие, описанное людьми, услышавшими о нем от тех, кто его не видел.

Хаббард

Чьи уши закрыты для правды и кто не в силах выслушать ее из уст друга, того не спасет уже ничто.

Цицерон

Глава 1. Генератор ненависти

Бойтесь данайцев, дары приносящих.

Вергилий

– Ее руки тянулись ко мне, я до сих пор помню, как дрожали от ярости эти скрюченные пальцы, готовые рвать, рвать, рвать! Рвать человеческую плоть! В ее глаза лучше не заглядывать, в них… Нет, Перцефф, в них была даже не смерть, скорее слепая, безудержная, безграничная ненависть, – я заглянул в глаза Тома Осланда. Взгляд пустой, чуть подернутый белесой поволокой, упертый в невидимую для меня точку. Точку пересечения прошлого и настоящего. Он сейчас находился далеко от моего кабинета, он сейчас находился там, где чудом ли, Провидением ли остался жив.

Помолчав, Том продолжил.

– Такое чувство… это как взрыв, Перцефф! Большой взрыв! Когда находишься в этой чертовой толпе – понимаешь, что это и есть конец всей Вселенной. Твоей, их! Дальше уже есть либо одно целое – «мы», либо – «они». Но лучше быть первым, чем вторым. Знаешь, почему я так уверен? – неожиданно спросил Осланд и, не дожидаясь ответа, выпалил: – Я был – «они», именно «они», в толпе – «мы»…

Так вот, все произошло буквально в доли секунды, рядом со мной были люди, пусть и агрессивно настроенные, но люди, Перцефф! Люди! Но потом все взорвалось.

Пожары, ор и вой. Крики ужаса, ярости и крики безумия – все перемешалось, и эта адская какофония преследовала меня в любой точке, я бежал, бежал. Падал, спотыкаясь об какие-то булыжники, резался о битое стекло, а вокруг – пламя и кровь, разлитая на асфальте. Знаешь, какая она на асфальте? Черная, густая… Несколько трупов, всего несколько, но обезображенные настолько, что выглядели, как огромные отбивные. Отбивные из человечины. Это фантастический фильм ужасов, обитель зла, именно обитель. Зло было повсюду, даже лица изменились – стали резче проступать скулы, стали резче движения, мне казалось, что кто-то насыщается этой вот злобой, этой истерией, и когда все достигло своего апогея, когда, казалось, уже ничто не сможет остановить эту ревущую массу… Внезапно все стихло. Словно кто-то щелкнул выключателем… Стали слышны, даже в треске пламени, шипение воды, стоны тех, кому посчастливилось остаться в живых. И люди недоуменно осматривались, словно не они секунду назад убивали, крушили. Мне стало понятно, что больше не нужно убегать.

Я вздохнул. Прошло вот уже больше года с того момента, как Осланд делал репортаж в Киргизииp[1], но каждый раз, приняв стопочку-другую, он начинал рассказывать именно эту историю. Осланд был тертый калач, он вел свои репортажи из горячих точек, присутствовал даже в России в 1993 году – в Москве, когда по Белому дому стреляли танки. Никогда его не покидало хладнокровие, всегда о проделанной работе и о своих чувствах он отделывался шуточками, а вот вышло так, что всего лишь массовые беспорядки локального масштаба в Киргизии поразили этого циника до глубины души.

– Вот поэтому я понял необходимость применения психотронного оружия против толпы в Грузии, – неожиданно сказал Том. – Понимаешь, Перцефф, ты можешь что угодно говорить против нашего правительства, но, слышишь, ты не был в той толпе! А если бы и был, тебя могли бы разорвать на части…

Я усмехнулся. Терпеть Осланда можно было лишь до определенного момента, но мне удалось взять себя в руки. Все же США осмелились тогда пустить в ход особо секретную разработку, и не где-нибудь, а в Грузии. Конечно, демонстрация силы всегда была нашей стратегией в последние годы, как и провокационные действия, но не настолько.

Страх, острый животный страх – вот что я испытал, едва услышав об этом событии в средствах массовой информации. Да, кто-то будет смеяться, мол, посмотрите: Перцефф дрожит, – но те, кто так скажут, не сталкивались с психотронным оружием, они не видели эффект от его применения. И главное, они не знали, что от него защиты пока не придумали. И вряд ли когда-нибудь придумают.