Гиперборея

Я снова взобралась на каменную свалку. Теперь мне стало казаться, что войско Хамсина движется слишком быстро и вот-вот уже до нас начнут долетать стрелы и копья. Впереди шла конница, она-то первой до нас и доберется.

— Абарис, вылезай и принимай командование! — взмолилась я. — Возможно стена не поднимется. Ты напрасно теряешь время. Нам нужно выстроить ряды!

— Еще немного! — продолжал он твердить сквозь зубы и напирать на рычаг.

Ко мне подбежала Неясыть.

— Конница будет здесь через полчаса, — сказала она.

— Стена не поднимается, — прокомментировала я то, что она и так видела.

Я так надеялась, что она посоветует что-нибудь мудрое. Но она молчала и внимательно вглядывалась в долину, туда, где от горизонта протянулась движущаяся черная полоса.

— Их около тысячи, — констатировала она, словно только что произвела подсчеты.

— А нас?

— Меньше пяти сотен. Нам нужна стена.

— Но как сдвинуть рычаг?

Мы обе подошли к краю ямы, где все еще продолжались бесплодные попытки. У Абариса лицо покраснело, рукава его жреческого балахона были закатаны по самые локти.

— Смазывать не пробовали? — спросила Неясыть не у него, а у меня почему-то.

Я так была удивлена ее вопросом и тем, что решение было совсем рядом, что не смогла произнести в ответ ни слова. Гипербореи, которые уже больше походили на родичей Неясыти, мало имели дел с разными механизмами. Они ведь были гипербореями уже отнюдь не в первом поколении. Но Абарис! Как же он мог забыть о том, что железяке просто нужна смазка? Жрец остановился, вытер со лба пот. Я посмотрела на него и поняла, что он слышал вопрос шаманки. И ему было неловко за свою несообразительность.

— Эй! Принесите сюда тюленьего жиру! — крикнула Неясыть, видя, что мы с Абарисом находимся в замешательстве. — У нас совсем не осталось времени.

Темная орда приближалась быстрее, чем я предполагала. Впрочем, это мне она, наверное, казалась ордой, чем-то страшным, неизбежным и сильным. Те, кто шли сейчас на нас, были такими же гипербореями, титанами в черт знает каком поколении, как и те, кто собирались противостоять им. Что двигало теми и другими, мне, чужой на этой земле, было не ясно. Но я была по эту сторону, а Хамсин по другую. Так уже было однажды…

Абарис распоряжался в яме и не мог выйти на поверхность. Он, безусловно, имел больший авторитет среди горожан, чем староста, а по совместительству хозяин гостиницы и борделя, который суетился неподалеку. Это жрецу нужно было отдавать команды. Но его слишком занимала стена. Да и меня тоже. Уж лучше бы она поднялась вовремя. Я спросила у Неясыти, сколько, по ее мнению, у нас еще есть времени.

— Еще немного и мы сможем услышать стук копыт их кавалерии, — ответила она. — Прон знает об этом механизме, ведь он жил здесь. И он торопится.

Он торопился. Это было видно. А у меня застучало сердце.

— Абарис! Ну, что там?!! — не сумев сдержать волнения и упав на колени у края ямы, осведомилась я.

Жрец даже не взглянул на меня. Его лицо было злым и сосредоточенным. И без ответа было понятно, что дело не сдвинулось с мертвой точки. Я оглянулась на стоящую за моей спиной Неясыть. Она уже снимала с плеча колчан. И мне стало ясно, что пора оставить напрасные надежды и принимать бой. Конница Хамсина была уже совсем близко. И пусть стук ее копыт пока еще бился лишь в моей голове, еще пару мгновений, и он раздастся наяву.

— Троя! — крикнула я.

Собака тут же подскочила.

— Я поручаю тебе задание особой важности. Ты обязана быть у моря. С минуты на минуту должен подоспеть корабль. Он увезет старейшин. Наша задача — не дать им попасться в руки Хамсина. Как только корабль причалит, немедленно сообщи мне об этом. Гавкни два раза, и я пойму.

Троя все еще не уходила. Возможно, она не поверила в мое вранье, целью которого было спасение ее единственной теперь жизни.

— Троя, это приказ. Однажды ты меня уже ослушалась, теперь ты не можешь!

Она опустила голову и медленно отправилась в сторону моря. Так. Теперь у меня меньше забот. По крайней мере, на одну жизнь, за которую нужно бояться, стало меньше. Но на самом деле, их оставалось еще тысячи. Проклятый Хамсин, который и раньше не считал чужие жизни, снова втянул в свои дела смертных и ни в чем не виноватых. Они готовятся убивать друг друга, ради призрачной, неясной идеи. Хамсин выступал во имя свободы, эту же цель преследовали и обороняющиеся. На чьей же стороне была правда? Вероятнее всего на той же, на которой выступала я. Вероятность девяносто девять из ста. Но один плюс все-таки был у Хамсина: он защищал Гиперборею от наместников. Но ведь он же их сюда и созвал! Нет! Наше дело правое!

Возле моей ноги в землю вонзилась стрела. Я отскочила за груду камней и успела крикнуть, не надеясь на то, что меня услышат:

— Всем в укрытие! Обороняться!!!