Гиперион. Падение Гипериона

– Понимаю, как важно для вас немедленно вернуться к друзьям, – продолжала Гладстон, – но ребенку вы ничем не поможете… Эксперты Сети заверили нас, что ни криогенный сон, ни фуга не смогут остановить развитие болезни Мерлина. Солу это известно.

Сидевший напротив Арундес тихо заметил:

– Это правда. Они экспериментировали не один год. Фуга убьет ее.

– …вы можете искупить свою вину перед миллиардами жителей Сети… – говорила тем временем Гладстон.

Консул наклонился к голограмме и подпер подбородок кулаком. Его буквально оглушил стук собственного сердца.

– Я знала, что вы откроете Гробницы Времени, – продолжала Гладстон. Ее печальные карие глаза смотрели прямо на Консула, будто видели его насквозь. – Прогнозисты Техно-Центра доказали, что ваша верность Мауи-Обетованной, верность памяти деда и бабушки пересилит все остальное. Пришла пора открыть Гробницы Времени, но только вы способны были включить устройство Бродяг, прежде чем они сами на это решатся.

– Все, сыт по горло, – сдавленным голосом произнес Консул и встал, отвернувшись от проекции. – Выключи сообщение, – приказал он кораблю, зная наперед, что тот не подчинится.

Мелио Арундес, шагнув сквозь проекцию, схватил Консула за руку своими сильными пальцами:

– Выслушайте ее. Пожалуйста.

Консул отрицательно покачал головой, но в нише остался.

– Случилось самое худшее, – сказала Гладстон. – Бродяги вторглись в Сеть. Небесные Врата в огне. Меньше чем через час волна уничтожения захлестнет Рощу Богов. Вы должны встретиться с Бродягами в системе Гипериона и вступить с ними в переговоры. Используйте все ваше мастерство и склоните их к диалогу с нами. Бродяги не отвечают на наши обращения по мультилинии и радио, но мы предупредили их о вашей миссии. Мне кажется, они вам по-прежнему доверяют.

У Консула вырвался стон. Он отвернулся, избегая сурового взгляда Гладстон, и ударил кулаком по крышке рояля.

– Дорогой Консул, счет пошел на минуты. Прошу вас, разыщите сначала Бродяг. А потом можете вернуться в Долину, если сочтете нужным. Кому, как не вам, знать, что несет с собой война. Если мы не сумеем напрямую связаться с Бродягами, погибнут миллионы. Решение принимать вам, но помните – это последний шанс добраться до истины и сохранить мир. Не отказывайтесь от него! Я свяжусь с вами по мультилинии, когда вы достигнете Роя…

Изображение Гладстон задрожало, потускнело и исчезло.

– Отвечать? – спросил корабль.

– Нет. – Консул мерил шагами пространство между «Стейнвеем» и проекционной нишей.

– За последние двести лет ни одному кораблю или скиммеру не удалось совершить посадку в Долине, не лишившись при этом экипажа, – вполголоса произнес Мелио Арундес. – Гладстон, видимо, известно, как опасен ваш план. Вряд ли, вернувшись в Долину, вы увильнете от Шрайка и доживете до встречи с Бродягами.

– Теперь там все по-другому, – бросил Консул, не глядя на археолога. – Приливы времени взбесились. Шрайк разгуливает, где ему заблагорассудится. Возможно, все эти странности с исчезновением экипажей тоже отошли в прошлое.

– А может, и нет. Корабль благополучно сядет в Долине, а нас на борту не будет, – возразил Арундес.

– Проклятие! – воскликнул Консул, резко обернувшись. – Вы же знали, чем рискуете, когда присоединились ко мне!

Археолог покачал головой.

– Вы неправильно меня поняли. Мне наплевать на опасность, если есть шанс помочь Рахили… Хотя бы увидеть ее напоследок. Но вы – дело другое. От вас, возможно, зависит судьба человечества.

Консул сжал кулаки и, словно зверь в клетке, заметался по каюткомпании.

– Сколько можно лгать! Я уже был пешкой в игре Гладстон. Она использовала меня… цинично… расчетливо. Послушайте, Арундес, я убил четырех ни в чем не повинных Бродяг, перестрелял одного за другим, чтобы включить их проклятую машину. Думаете, они встретят меня с распростертыми объятиями?

Темные внимательные глаза археолога были устремлены на Консула:

– А Гладстон уверена, что вам удастся найти с ними общий язык.

– Кто знает, что мне удастся, а что не удастся? И о чем на самом деле думает Гладстон? Гегемония и ее взаимоотношения с Бродягами меня больше не интересуют. Поймите вы это наконец! Все, что я могу сказать и тем, и другим: «Чума на оба ваших дома!»

– И вас не трогает судьба человечества?

– Я не имею чести быть знакомым с человечеством, – помолчав, сказал Консул. – Я знаю Сола Вайнтрауба. Рахиль. Женщину по имени Ламия Брон, которая сейчас при смерти. Отца Поля Дюре. И Федмана Кассада. И…

Его прервал спокойный, ясный голос корабля:

– Северный оборонительный рубеж космопорта прорван. Приступаю к заключительным предстартовым операциям. Пожалуйста, займите свои места.

Консул с трудом побрел к проекционной нише. Внутреннее силовое поле, включенное кораблем, резко увеличило свой вертикальный градиент, прижимая предметы к положенным им местам и защищая пассажиров куда надежнее, чем любые ремни или амортизаторы. В космосе его давление хотя и ослабнет, но сохранится, заменяя гравитацию.