Гиперион восхождение

Он сделал несколько неспешных затяжек, выдыхая дым в сторону дракона. Дым словно танцевал в воздухе, окружая зверя тонкой, прозрачной вуалью.

— А можно тогда и мне немного кожи на плащик? — почему-то его уверенность передалась и мне.

Я чувствовал, как страх отступает, как меня наполняет ощущение абсолютного спокойствия и лютой уверенности. Виктор умел вдохновлять и заставить людей верить в себя, даже перед лицом самой смерти. Пусть я и знаю его всего ничего, но, чёрт возьми, как же эта «мелочь» меня подкупает.

— Добро, — ответил шеф, вновь жадно затягиваясь и выдыхая дым прямо в распахнутую пасть дракона.

Дракон замер, словно ошеломленный от такой несусветной наглости. Из его пасти вырвался не рёв, а какой-то странно шипящий звук. Его глаза были уже не бесстрастными, а по крайней испуганными. И в этот момент я понял, что мы не просто стояли перед монстром, а перед существом, которое боится чего-то еще более ужасного, чем он сам. И это заставляет как минимум немного задуматься, а как максимум — стараться не косячить перед шефом.

Глава 12

Магия слов — это искусство, как умение применять мат.

***

— И было слово, и слово это — смерть! — властно произнёс Виктор с пылающими от магической силы глазами, делая очередную затяжку.

Его голос звучал твердо и неумолимо, как механизм часов. Дыхание, с которым он произнес эти слова, казалось, вырвалось из его груди с такой силой, что подняло столб дыма над драконом, и на миг Виктора стала не видно в этом густом смоге.

— Отдай же жизнь взамен... — прошептал Виктор, его слова были едва слышны на фоне грохота драконьего рева, который пронесся по улицам Данцига. Папироса тут же обуглилась до самых пальцев, и затем он щедро выдохнул огромное облако дыма, что тут же поглотило дракона.

Но Виктор не остановился на этом. И на кончиках его пальцев тут же заискрилась молния, яркая и неистовая, как взрыв сверхновой звезды. Она с ревом сорвалась с пальцев Виктора и устремилась к дракону, поглощая его в себя. Затем молния, словно комета, устремилась к небу, прорезая черный дым, создавая вихрь, который вмиг унёсся в портал.

Портал выглядел нестабильным, из него прорывалась темная энергия, но Виктор не сдавался. Он вцепился в него своей магией с нечеловеческой силой, словно хотел вырвать из небытия саму суть дракона. А затем портал с хлопком закрылся, оставив за собой лишь струйки дыма и мерцающую тишину. Дракон же безмятежно лежит на земле, его тело дергается в конвульсиях, а из пасти вырываются последние хрипы.

Виктор, окруженный остатками дракона, словно стоял на погребальном костре. Его глаза, еще недавно горевшие от магической силы, теперь были затуманены равнодушием и неким отстраненным оттенком печали. Он лишь задумчиво остановился перед огромным скелетом дракона. Тот лежал на земле, окруженный туманом от догоревшей папиросы и пеплом от собственной чешуи. В огромном тенистом пространстве остался только он и этот скелет, символ недавней битвы и неумолимой силы ликвидатора. Виктор посмотрел на огромный череп дракона, из которого еще недавно выглядывали направленные, полные ярости глаза. Теперь там остались только пустые глазницы, в которых отражались лишь тусклые отблески света. Чешуя дракона осыпалась с него пылью, как старые обои со стен умирающего дома. Она легла тонким слоем на землю, словно последний поцелуй жизни.

Кости дракона, бывшие непоколебимой опорой его могущества, сейчас стали хрупкими, как стекло. Они раскрошились под взглядом Виктора, словно были сделаны из песка. Их осколки разлетелись по земле, оставив за собой только пустоту и хрупкий шёпот прошедшей мощи. Виктор провел рукой по кости дракона, и она рассыпалась в пыль под его пальцами. Он улыбнулся, горькая улыбка с оттенком печали окрасила его губы. «Смерть все равняет», — прошептал он, словно говоря с самим собой или же каким-то иным неведомым собеседником.

— Прах к праху, кости к костям, а черепа к трону... — прошептал Виктор, его голос звучал тихо и нежно, словно колыбельная самой смерти.

И в этот момент из тела дракона вырвался яркий свет, который поглотил Виктора целиком. Он тут же неожиданно резко растворился в этом свете, а затем снова появился, но его глаза теперь горели иным огнем, не огнем магии, а светом чего-то иного, непостижимого и могущественного.