Гипно Некро Спам

13-й @chtung (!) уходит полумиллионным тиражом куда-то в необъятное море его читателей. Жить своей жизнью. Кочевать из рук в руки, собирая на своих глянцевых страницах тысячи отпечатков пальцев. Собирая невидимые отпечатки сотен сетчаток. Оседать на них и передаваться по мельчайшим нервным окончаниям глубже. В мозг. Пускать @chtung (!) корни в подсознание.

(Это моя речь? – спросил Ади. – Кто это написал???)

30 декабря.

NEW @chtung (!) YEAR PARTY.

Они выпустили 13-й номер и устроили бешеную попойку с кучей неприлично дорогого алкоголя и толпой молодых жадных женщин. На вечерине раздавали серебряные @chtung (!) брелки и падали в фонтан в верхней одежде. Ади напоил в какаху двух чуваков из русского «Плейбоя». А те, в свою очередь, незадолго до того как уйти в полный объебос, убили Свята и Джаза каким-то нереальным марокканским дубасом.

Проснулись оба уже в новом две тыщи каком-то.

Ехали на моторе к Джованни, стреляя шампанским в открытые до упора окна.

Подрались с охранником в «Шоколаднице».

Разбили зачем-то витрину чуть дальше по улице. Каким-то чудом убежали от ментов. Позвонили Радуге. Та долго не брала трубку и, когда Свят уже собирался нажать «отбой», вдруг сказала прямо в ухо радостно:

– Алё!

Позвала к себе. Ехали в метро, к ней на «Кантемировскую». Избили прямо в вагоне какого-то цыганского тинейджера и забрали у него баян. Приехали с этим баяном к Радуге. А там, кроме неё, три в жопу синие тёлки. Пили «мартини» из поллитровых пивных кружек. Прыгали по диванам под «вампирский музон» из первого «Блейда».

Свят открыл глаза в полдень.

Голый.

С голой Радугой под одним тонким одеялом.

Джаз – с остальными тремя и с лопнувшим гондоном на стёртом в кровь члене.

При свете январского солнца Джаз рассмотрел страшненьких коренастых бабёнок с целлюлитом в самых неожиданных местах их немолодых тел. Одна Радуга выглядела, как всегда: ещё лучше, чем вечером.

– Как всегда, – сказал Свят, безуспешно пытаясь найти в штанине свои трусы. Увидел наконец их в другом конце комнаты.

– Что? – спросила Радуга, потягиваясь.

– Ты с похмелья выглядишь мило заспанной, а я активно помятым… – Свят натянул штаны, застегнул мятую рубашку и посмотрел на себя в большое зеркало. В зеркале рубашка казалась ещё мятее.

Ра была по настоящему ненормальной тёлкой, родившейся в год, когда Свят трахнулся в первый раз.

– Я бы хотела сделать операцию по смене расы, – сообщила она как-то, – и быть ниггером! И пола… И быть ниггером!

– Сними… – сказала Радуга. – Я поглажу…

Свят обернулся, тронув рукой воротник:

– Поглaдишь???

Радуга включила в розетку маленький дорожный утюг. Чуть позже сварила вкусного кофе. К тому моменту Свят и Джаз вскрыли холодильник и убрали 0.5 «перцовки».

Кофе в тот момент Святу точно был не нужен.

Дальше он ничего не помнит.

Вроде бы познакомился с чуваком, которого все называли Печь. Но кто были эти «все», Свят никак не мог вспомнить. Помнил метро. Потом Мак Дональдс. Или до?.. В Подмосковье? Он же, вроде, ехал к кому-то в Подмосковье?.. Потом, наверное, побывал дома. Точно… Потому что одежда его, но другая. Переоделся. Когда?..

И вот.

Упругие мегаватные басы лупят так, что зубы дребезжат со скоростью 140 ударов в минуту. Жёсткое electro пополам с атмосферными колебаниями на глубине 52 метра.

Тюнингованное бомбоубежище в каком-то очередном Подмосковье. Свят уже не помнил, где они пересеклись с DJ Ди-Джеем, но это он приволок их сюда на своём микроавтобусе. В эту большую круглую подземную шайбу с низким потолком, где беснуются две сотни потных тел.

Там.

За двухметровой бетонной стеной.

Здесь: негромкая хрустальная мелодия из Исландии, с исландским же фальцетом из искусно скрытых в пробковых стенах динамиков.

Здесь: полумрак. Полусвет.

Удобные, широкие, низкие диваны.

Сидишь в них, утопая. В той плоскости, когда находишься чуть ниже собственных коленей.

С бокалом виски в руке.

Лёд почти растаял.

Нет.

Совсем растаял.

Теперь это не «виски со льдом».

Теперь это «виски с тёплой водой».

Свят понял, что он уже не может пить.

Рядом надоедливо жужжало. Недалеко от левого уха. Он повернул голову, сморщившись.

Джаз, видимо, принявший чего-то «быстрого», говорил, энергично размахивая пустым стаканом и блестя глазами:

– И, короче, этот маньячина третью жертву приковывает к стене, ставит перед чуваком свой смартфон на зарядке, а сам ходит по музеям там, клубам, в такси ездит, вообще шарится везде и в камеру на мобиле это всё рассказывает, а тот – прикованный, видит, как тот пиво пьёт, трахается, а тот, прикованный, смотрит, прикинь, ссыт под себя там, срёт, короче…

– Какое сегодня число? – спросил Свят.

– Что? – Джаз облизнул губы, швырнул пустой стакан на пол, схватил колу и жадно отхлебнул.

– Число какое? – Свят услышал, как стекло стукается о зубы Джаза.

– Э-э-э… – сказал Джаз.

– Понятно, – Свят поставил виски на низкий столик, с трудом поднялся и пошёл в сторону значков «WC».

Он сунул голову под ледяную струю из хромированного широкого сопла в раковине под большим зеркалом. Сделал один длинный глоток прямо из крана, чувствуя, как хрустнули гланды. Вытерся ворохом полотенец.

Выключил воду.